– Надо? Так допрашивай, – спокойно ответил полковник, складывая документы на столе в папку, – а потом лети куда хочешь.
Перед поездкой в Москву Максим дал распоряжение привезти Дахно в комитет и подробно всё выяснить о жизни Лисовской.
Задержание Дахно наделало много шума в гостинице.
– В чём меня подозревают? – громко возмущался он, когда вошёл в кабинет Максима, – почему меня задержали?
– Успокойтесь, пока никто Вас задерживать не собирается, – Максим старался быть сдержанным, – какие отношения вас связывали с Лисовской? – Максим внимательно посмотрел на Вячеслава. Было важным видеть его реакцию на заданный вопрос.
С Вячеслава сразу сошла спесь. Он опустил глаза, было ясно, что он не ждал этого вопроса.
– Я уже вам говорил, ничего нас не связывало, – тихо ответил он.
– А если подумать? – требовательно спросил он Вячеслава.
– Что нас может связывать? – в ответ замямлил он, – что вы мне всё приписываете? То нападения на эту сумасшедшую, теперь хотите обвинить в убийстве Лисовской?
– Не хотите отвечать? Ладно, тогда поставлю вопрос так: что в вашем номере делала Лисовская в ночь нападения на Мирскую? По какому поводу вы с ней спорили?
– Понятно. Кто же вам доложил о нашей встрече? Мирская? Наталья? Значит, всё же она слышала наш разговор?
– Поэтому вы и ударили её пепельницей с окурками Лисовской? Хотели на неё перевести стрелки?
– Она и ударила Наташку, – отведя взгляд в сторону, проговорил он, – хотите верьте, хотите нет. Я не любитель табака. А Клара накурила в номере. Я взял пепельницу с окурками и отнес её в техническое помещение. Думал, зачем она мне нужна вообще. Вышел на воздух, побродил по саду, пока проветривается мой номер. Всё, потом вернулся в номер.
– Значит, встреча была. А скандалили вы, по какому поводу?
– Ладно, всё равно узнаете. Был у нас с ней роман лет десять, нет, получается больше, где-то двенадцать, тринадцать лет назад.
– Курортный роман?
– Мы в Москве познакомились. Но суть не в этом. Оказывается, она родила ребёнка, говорит, то есть говорила, что от меня.
– Поэтому и вышел скандал?
– Всё равно всё узнаете, – Вячеслав совсем поник, – я предположил, что Зоя удочерила нашу с Кларой дочь. Не знаю, случайно или специально. Как недавно мне рассказала Клара, что отчим Зои, это её родной отец. Но я к этой истории вообще не причастен.
– Но это с ваших слов. А если подумать, вырисовывается интересная картинка с наследством. Вам всё же придётся задержаться у нас.
Глава 8
Любовь Ильинична была не в своей тарелке с того дня, когда в журнале регистрации постояльцев прочла данные Зои.
– Зоя Эдуардовна Иконникова. Неужели это она?
Обида, которую она заглушала в себе много лет, как змея, изрыгающая смертельный яд, обвила её сердце. Все эти дни воспоминания не покидали её.
Всё своё беззаботное детство Клара Иконникова провела в маленьком хуторе на берегу Чёрного моря, откуда была родом её мама - заведующая учебной частью одной из школ Геленджика. Отец Клары занимал одну из высоких должностей для того времени в администрации города. Так что заниматься маленькой, часто болеющей малышкой, они не могли. Так она и росла в чудесном месте на берегу небольшой бухты с субтропическим климатом, окружённая заботой и любовью бабушки и деда.
Когда настало время поступления в школу, Кларе пришлось со слезами на глазах оставить наполненный добротой бабушкин дом и переехать в кажущийся ей тогда большой город к родителям. Квартира, в которой ей теперь предстояло жить, блестела лакированной импортной мебелью. Солнечный свет преломлялся в хрустальной люстре и таких же красивых бра радужными брызгами. Всё в этом доме, где хозяйничала помощница по хозяйству Валентина, удивляло и пугало Кларочку. Да и к родителям она долго не могла привыкнуть. Раньше они не старались радовать маленькую дочь своими приездами и вниманием.
– Что поделать, – гладя внучку по голове, успокаивала её бабушка, – они работают. Как без работы? Вот мама твоя долго училась, в люди выбилась. А отец твой так вообще большим человеком стал. Стараются, чтобы у тебя всё было. И ты учись.
Но учеба в маминой школе у Кларочки не задалась. А домашние задания с вечно раздражённой и кричащей на неё матерью делали её ещё более замкнутой. Мать иногда могла и ударить дочь за её несообразительность, что удивляло Клару и вселяло уверенность в то, что мама её не любит.
Если с матерью ей приходилось общаться и дома, и в школе, то отца она почти не видела. Только в короткие утренние часы встреч за завтраком он мог мельком ей сделать какое-то замечание и опять погрузиться в чтение утренних газет. Возвращался он всегда очень поздно.