Стих 2: В первые месяцы они еще продолжали надеяться, что где-нибудь покажется самолет.
Стих 3: Но в небе появился не самолет, а НЛО.
Стих 4: Они долго смотрели на него в полной тишине — как мужчины, так и женщины.
Стих 5: НЛО несколько раз плавно пролетел над побережьем, касаясь воды.
Стих 6: Через несколько месяцев все побережье начало зеленеть.
Стих 7: Среди выросших там растений они нашли множество известных культур, в частности картофель, кукурузу и вообще все, что требовалось человеку для пропитания.
Стих 8: Всех преисполняло чувство радости и благодарности, хотя внеземные гости не показывались с тех пор еще много лет, пока они не отыскали Эрика Скайю».
Достопочтенные члены Совета познания дали этой главе святой Книги Патриархов название Песнь Надежды. Стих 1 был понятен, но уже в стихе 2 появлялось неизвестное слово — «самолет». Камень святого Берлитца на это отвечал определением aeroplane. После сопоставления трех источников стало ясно, что aero означает нечто, связанное с воздухом. Но что тогда означает plane? Камень давал на это ответ «плоский». Что же тогда — «плоский воздух»? Дальнейший сравнительный анализ перевода составляющих слова также не привел к результату, который имел хоть какой-нибудь смысл. Поэтому неудивительно, что Совет познания постановил, что здесь в текст закралась некая ошибка. Сын святого Ульриха Допатки записал что-то неверно, и в данном месте в тексте имелось с виду просто «движение воздуха», так как после Великого уничтожения воздух застоялся, стало жарко и душно.
Трудности перевода остальной части главы 4 и вовсе оказались непреодолимыми. Что подразумевали патриархи под НЛО? Это должно было быть чем-то, что можно долго наблюдать в тишине. И это НЛО имело какое-то отношение к овощам и фруктам, которые появились несколько месяцев спустя. НЛО должно было быть проявлением силы Господа Всемогущего, так как все прочие растения исчезли в результате Великого уничтожения. И еще они испытывали чувство благодарности по отношению к НЛО. Как это возможно? Здесь речь могла идти только о великом и всемогущем Господе, который праотцам, изнывающим от нужды, не дал погибнуть от голода. За это все они — как это прекрасно отражено в стихе 8 — испытывали чувство благодарности.
Также в стихе 8 встречалось слово «внеземные», и эти «внеземные» однажды, через много лет, отыскали Эрика Скайю.
Члены совета определили слово «земной» как нечто, «прикрепленное к земле», соответственно, «внеземные» были не прикреплены к Земле, а значит, могли быть исключительно проявлением деяний Господа Всемогущего либо его посланцев. Следовательно, Господь Всемогущий посылал Эрику Скайе посланца или нескольких посланцев. Конец предложения в стихе 8 расшифровке не поддался.
Однако неудивительно, что высокоученые и разумные монахи искали ответ на эту загадку. И ответ пришел, словно озарение. Значит, Господь Всемогущий позволил случиться Великому уничтожению всего мира. Значит, Великое уничтожение было карой, которую Владыка всего наслал для очищения земли. Но поскольку Господь бесконечно милостив, он выбрал самых чистых людей для того, чтобы они пережили Уничтожение. И они должны были стать отцами нового человечества. Эти наблюдения приобрели стольких сторонников, что мыслители, обладающие острым умом, начали анализировать значение имени Эрика Скайи. Камень святого Берлитца показал, что буквам s-k-y соответствовало «небо». Таким образом, Скайя стали расшифровывать как Небесный. «S-k-y-я», то есть «небесный я», «я, принадлежащий небесам». Соответственно логично интерпретировать имя Эрика как «Небесный (sky) посланник».
Брат Иоганн — из колена святого Иоганна — за эти глубокомысленные измышления был награжден Орденом Мыслителя.
После четырех с половиной лет обучения лишь трое послушников остались верны своему делу. Другие работали в аббатстве или на полях, а все послушницы родили по первенцу.
Маркус и Валентин стали придерживаться духовных требований аббатства, а Кристиан так и остался скептиком, сомневающимся во всем. Много раз он делал попытку добраться до Откровений святого Эрика Скайи. Но эти Откровения были строго охраняемой тайной, в которую был полностью посвящен лишь аббат. Кристиан же не любил, когда что-то оставалось для него загадкой. Он твердо решил стать аббатом.
Путь к иерархической вершине аббатства был сложным и нередко полным интриг — требовалось соблюдать баланс между интересами Совета познания и остальной части аббатства. Поэтому Кристиан не позволял себе говорить всю правду или открывать перед кем-либо свои истинные мысли.