Выбрать главу

Она перестала помешивать содержимое котла. Медленно повернулась ко мне. Я не узнал её! Быть может, если бы я проспал лет двадцать или тридцать, то за этот срок Эркатога могла состариться и выглядеть именно таким образом. Но едва ли я спал больше двух дней!

Эркатога заметила моё изумление и сказала:

— Не смотри на то, к а к я выглажу, смотри на то, что в н у т р и меня!..

Её слова были для меня загадкой, но я послушно поднялся и пошёл к костру.

— Сядь здесь. — Эркатога указала на место возле очага. — Пусть огонь познакомится с тобой.

Я послушно сел на округлый камень. В тот же миг пламя костра, словно услышав слова Эркатоги, потянулось ко мне. Я вздрогнул и попытался вскочить.

— Не бойся огня… — голос Эркатоги остановил меня, заставив послушно вернуться на место.

Огонь осторожно лизнул мой живот, и… я ничего не почувствовал! Было немного щекотно и необыкновенно приятно. Я протянул руки навстречу огню — он принялся осторожно лизать их, словно маленький ласковый щенок.

Мне показалось, что я задремал. Когда вновь открыл глаза, то увидел ужасную, отвратительную картину: всё моё тело сочилось гнойной кровью. Я раскрыл рот, чтобы закричать, но захлебнулся не родившимся криком, потому что Эркатога, поливая моё тело пахучей бурой жидкостью из котла, медленно нараспев произносила одну-единственную фразу:

— Угорь — на угорье, фурункул — до фурии, чирей — к чиркам очарованным!..»

46

Зодчий неожиданно для себя захлопнул книгу.

— Зачем!.. — Вопрос девочки взорвал тишину библиотеки. — Зачем ты это сделал?!

Зодчий в растерянности молчал, с удивлением посматривая на свои руки, только что совершившие непоправимое. Закрыв книгу — сейчас это стало совершенно ясно — он уже не мог вернуться к недочитанным страницам!

Зодчий продолжал глядеть перед собой, чувствуя спиной приближение девочки.

— Теперь ты никогда не узнаешь, что случилось с Эркатогой… — Немым укором Арина замерла рядом с ним.

Зодчий дёрнул плечом, неуверенно произнёс:

— Но ведь я могу снова раскрыть книгу и прочитать…

Девочка печально вздохнула.

Зодчий долго ждал её слов, но вместо них услышал скрипучий голос Лекария.

— Ты внимательный человек, — сказал старик громко. — Разве ты не заметил, что первая половина книги имеет более истёртые страницы?

— Заметил, — ответил Зодчий, ещё не понимая, куда клонит библиотекарь.

— Истёрты они по той причине, что их чаще открывали.

— Этот факт в пояснении не нуждается, — пожал плечами Зодчий.

Лекарий подошёл к столу, остановился.

— В пояснении нуждается другое, — сказал он с горечью. — На этих страницах когда-то была написана исповедь Церапа.

— Как понимать фразу «когда-то была написана»?

— Так и понимай — теперь её там нет…

— Что же, по-вашему, я читал?!

— Сегодня исповедь называлась: «Написано по воспоминаниям Церапа в память о благословенной Эркатоге»…

Зодчий с трудом владел собой.

— Простите, — пробормотал он, — я не совсем понимаю…

Лекарий взял со стола книгу, бережно завернул её в тряпицу, пахнущую не то ладаном, не то горьковатым ароматом коммифоры, потом с лёгкой горечью проговорил:

— Откровение Эркатоги, записанное Церапом, нельзя прочитать более двух раз…

— Почему?!

— Со дня его написания никто из людей нашего мира не смог понять причины, по который текст откровения меняется каждый раз, когда его кто-нибудь читает. Откровение позволяет лишь дважды прервать себя, а потом навсегда исчезает со страниц книги, и мы не знаем, каким оно явится к нам в следующий раз.

— Почему вы не сказали об этом раньше?! — с негодованием воскликнул Зодчий.

— Это ничего бы не изменило… — скорбно произнёс старик.

— Но как же так?..

— Предупреждённому человеку откровение не является вовсе!

Зодчий не нашёлся, что сказать. Он долго смотрел на застывшую фигуру библиотекаря.

— Я вам не верю. Вы разыгрываете меня! — сказал он с обидой в голосе.

Лекарий молча вернул книгу на стол и развернул тряпицу.

— Можешь убедиться сам.

Легко сказать — «убедиться»! Непостижимая книга оба раза, когда он её касался, обжигала кончики пальцев, заставляя Зодчего теряться в догадках: тактильные рецепторы на поверхности кожи представлены свободными нервными окончаниями вокруг волосяных фолликулов, которые являются быстро адаптирующимися рецепторами и возбуждаются при прикосновении и вибрации, однако Зодчий испытывал воздействие книги до того, как прикасался к ней!..