Теперь Зодчий понял взволнованность Легонта.
— Откуда?.. — выдохнул Зодчий.
Легонт развёл руками, указав на спящих в вольере собак.
— А это не ошибка?.. — со слабой надеждой в голосе спросил Зодчий.
— Здесь ещё несколько книг, только год издания другой. — Легонт похлопал рукой по разложенным томам.
— Раньше подобное случалось? — спросил Зодчий.
— Иногда случались опережения на год или два. Но не больше.
— Год или два… — задумчиво повторил Зодчий, продолжая с интересом вертеть в руках книгу, будто в ней мог заключаться ответ.
47
Возвращаясь в свою комнату, Зодчий случайно столкнулся с Наитой. Девушка не ожидала встречи, поэтому не успела скрыться за ближайшей дверью. Зодчий попросил её остаться. Девушка покорно замерла возле стены.
— Наита, что происходит?.. — спросил Зодчий, пытаясь заглянуть девушке в глаза.
Наита блеснула в полумраке влажными очами и сказала с обидой в голосе:
— Ты… — Возможно, девушка хотела добавить слово, имеющее негативную эмоциональную окраску, но что-то её удержало. — Ты теперь не тот, кого я когда-то встретила…
— С чего ты взяла? — удивился выходец.
— Прошу тебя, не надо лжи… — Голос Наиты блёк и выцветал на глазах. — Я видела…
— Что ты видела?! — вспылил Зодчий.
События сегодняшнего дня достаточно взвинтили заставника, поэтому любая новая тайна или даже намёк на неё, воспринимался им как личное оскорбление.
— Что ты видела? — повторил он злым голосом.
— Я видела… — тихо повторила девушка. — Твоя рука!..
Зодчий стал догадываться. Он рванул рукав рубахи, одним движением оголив руку до локтя.
— Ты про это? — спросил он, поднимая ладонь вверх.
В свете керосиновой лампы металлом блеснуло запястье. Девушка в ужасе подняла на него глаза и выдохнула одними губами:
— Да…
— И что с того?! — почти крикнул Зодчий.
Наита отшатнулась.
— Ты… ты не понимаешь?!
— Я в этом сумасшедшем мире ничего не понимаю! — грубо крикнул он.
Прошла секунда. Девушка продолжала смотреть на Зодчего полными ужаса глазами; слёзы тихо ползли по её бледным щекам.
— Ты не выходец… — Голос, с трудом родившийся в трепетно бьющейся груди, умирал на её дрожащих губах.
— А кто же я?!
— Меченый…
Лёгкие расширились, заняв весь объём грудной клетки, однако воздуха всё равно не хватало. Зодчий смотрел перед собой — потолок… стены… пол… но ничего этого не видел.
Он очнулся, когда низкая дверь уже захлопнулась, и в полной тишине торопливой дробью простучали шаги Наиты. Каждый звонкий удар её каблучков по лиственничным плахам острыми иглами впивался в незащищённое сердце…
Зодчий остался в коридоре один.
Да разве только в коридоре?..
О сне оставалось лишь мечтать.
Зодчий уткнулся горячим лбом в прохладное стекло и бездумно глядел перед собой. Мыслей в голове не было. Она была пуста, как коридор на цокольном этаже, когда в нём затихли стремительные шаги девушки. Чего она испугалась? Почему убежала с такой поспешностью?.. Слово… Одно-единственное слово, произнесённое трепетными губами Наиты, свирепым ураганом разметало всё, что он кропотливо, шаг за шагом, строил в своей душе все эти долгие месяцы… Слово прозвучало, вызвав реакцию самоуничтожения, самоликвидации того мира, в который Зодчий с таким трудом заставил себя поверить… Слово горело в его сердце раскалённым шаром, и на этот всё уничтожающий пламень, словно бабочки на свет костра, слетались мысли. Подобно всё тем же бабочками, они окунались в пылающие языки и сгорали, так и не поняв, что надежда увидеть свет привела их прямо к гибели…
Мысли в агонии умирали — они не хотели жить в этом жестоком мире…
Зодчий смотрел в ночной сумрак ничего не видя, не слыша, с нетерпением ожидая прихода утра, чтобы вернуться на заставу, где всё кажется таким простым и понятным: впереди Зокон — потенциальный враг, позади поселение — потенциальные друзья, а посередине они — выходцы, которых заносчивые поселенцы между собой зачастую называют «выродками»…
В комнату кто-то тихо вошёл.
Зодчий не хотел оборачиваться. Он привык к тому, что все события в поселении так или иначе всегда несут ему только боль и страдание. Шаги за спиной замерли. Зодчий заставил себя обернуться.
Арина стояла перед ним и взволнованно теребила оборки сарафана.
— Ты принесла мне много хороших новостей? — попытался пошутить Зодчий.