— Я ещё ничего не успел сказать… — деликатно напомнил Зодчий, до конца не решив, как вести себя с главой верцев.
Амвросий улыбнулся.
— Мне нравится твоя манера разговора.
Зодчий промолчал.
— Не стесняйся — спрашивай. — Голос Амвросия сделался мягким и ласковым.
— Прежде чем задавать вопросы, я бы хотел по возможности изучить ваши летописи.
Амвросий покачал головой.
— Я не это имел в виду. Спрашивай то, что волнует тебя сейчас.
Зодчий задумался. Совсем не такой беседы он ожидал от главы рода.
— Могу я узнать причину, по которой несколько лет назад погибли три выходца, приглашённые вами в поселение?
После его слов гулкая тишина в комнате наполнилась совсем другим содержанием.
— Я отвечу тебе… — бесцветным голосом произнёс глава верцев. — Но сначала ты должен познакомиться с моей внучкой.
Амвросий повернул голову в сторону и ласково позвал:
— Арина!
Из темноты вышла девочка небольшого роста. Тихо приблизившись к Амвросию, она замерла у массивного кресла. Зодчий с любопытством посмотрел на девочку, обратив внимание, что голова её тоже закрыта капюшоном — не видно ни глаз, ни половины лица.
— Мы пригласили выходцев с определённой целью, — не торопясь, заговорил Амвросий. — В нашем мире с некоторых пор стали происходить вещи, которые прежде не случались. Мнение людей, живущих на пограничных заставах, и раньше вызывало у нас интерес, а теперь стало жизненно необходимым. Беседовали долго, узнали много нового. Разговор затянулся до позднего вечера. Мы предложили гостям остаться на ночь… — Амвросий сделал паузу. — Утром выяснилось, что выходцы осквернили наше гостеприимство. С помощью средства, привезённого с заставы, они воспользовались беспомощностью двух девушек…
Амвросий замолчал. Зодчий вспомнил фразу, сказанную когда-то Агути не столько с негодованием, сколько с отвращением: «Эх!.. Если б мы знали. Но… ходят слухи, что они…» Теперь Зодчий понял гнев своего товарища.
— Приглашённые поступили подло, — согласился он. — Но ведь можно было сообщить об этом на заставы?
— Нет! — резко сказал Амвросий. — Выходцы не всё знают о воздействии Перехода на человеческий организм. Они не могли об этом знать, потому что у них нет женщин. А мы столкнулись с этим много лет назад. — Амвросий ненадолго замолчал. — Едва ли не с первых лет жизни моего рода в этом мире Переход приводил к нам новых людей, и мы встречали их как братьев. Не сразу, а только через поколения выяснилось — браки между нашими девушками и выходцами стали всё чаще приносить ужасные плоды… В какой-то момент мы перестали принимать выходцев в свой род, а их потомкам навсегда запретили иметь детей. Так возникли первые заставы. Те, кого мы пригласили впервые за многие годы, нарушили этот запрет в одностороннем порядке. Они должны были умереть!
— И всё же… — попытался возразить Зодчий.
— Смотри! — взбешённо воскликнул Амвросий, сдёргивая с головы девочки капюшон.
За время беседы Зодчий успел привыкнуть к слабому освещению в комнате, поэтому без труда разглядел причину гнева и боли Амвросия — у девочки на лице не было глаз! Совсем… Лоб, нос, щёки, — всё как у её сверстниц, но глаз не было…
Зодчему показалось, что у него остановилось сердце. Теперь он не осуждал верцев…
— Мы знали, что такое обязательно случится, поэтому казнили ослушников и ничего не стали объяснять выходцам.
— Что изменилось теперь? — после долгой паузы спросил Зодчий.
— Мне кажется, ты сам можешь ответить на этот вопрос, если вспомнишь о случившемся на Гнилом Озере.
— Откуда вы…
Амвросий жестом остановил его.
— Арина никогда не имела глаз. Вместо них она получила удивительную способность читать в душах людей также легко и свободно, как ты читал наши летописи.
— Значит она…
— Бедная девочка не может долго находиться на улице, отсутствие глаз сделало её очень восприимчивой к солнечному свету. Но, сидя здесь, в темноте моей комнаты, своим особым даром она видит жизнь не только в поселении, но и то, что происходит на каждой из трёх застав. Это она посоветовала пригласить тебя. Надеюсь, не напрасно…
Зодчий по-новому посмотрел на Арину.
— А она… разговаривает? — спросил он, опасаясь, что вопрос может обидеть девочку.
— Разговариваю! — ответила Арина неожиданно высоким и сильным голосом. — Но слова звучат неискренне и грубо. Я люблю думать…
Амвросий заботливо набросил капюшон на голову девочки и сказал ей: