Амвросий ответил не сразу.
— Небольшая проверка.
— Проверка, значит… — В звонком голосе заставника слышался сарказм. — Вашему гостеприимству можно позавидовать!
— Мы готовы извиниться… — произнёс Амвросий суровым тоном.
— Я не девушка, — холодно ответил Зодчий. — Как-нибудь переживу!
Он резко повернулся и направился к выходу.
— Ты хочешь уехать? — спросил Амвросий.
— Да.
— Енор отвезёт тебя.
Зодчий не ответил. Он был уже за дверью.
— Не стоило устраивать это испытание… — вздохнул Легонт, когда они остались одни.
— Воин не должен быть таким впечатлительным, — возразил Амвросий.
— Он не воин. Он инженер, не по своей воле оказавшийся в нашем мире!
— Мы не можем ждать, когда он почувствует в себе силу многих поколений. Мы должны подтолкнуть его.
— Кажется, мы слишком сильно толкнули — он едва не упал…
— Но не упал же!
— К сожалению, это не наша заслуга…
— Ты уезжаешь? — Арина поймала Зодчего за руку в тот момент, когда он выбегал на крыльцо.
— Да вот… — Зодчий не нашёлся, что ответить.
— А когда снова приедешь?
— Наверное, нескоро… — Он неопределённо пожал плечами.
Арина погладила его руку и сказала:
— Ты не обижайся на деда, хорошо?
— Я не обижаюсь…
— Если хочешь, я могу назвать того, кто приходил к тебе ночью… — девочка опустила голову, словно ей было невыносимо стыдно за своего сородича.
— Не нужно… — торопливо проговорил заставник. — Это касается только меня!
— Но ты приедешь?
— Конечно. Обещаю…
Енор уехал сразу, как только высадил Зодчего у заставы.
В доме оказался один Агути.
— Что-то не очень весёлым ты вернулся из гостей, — обронил он, внимательно присмотревшись к товарищу.
— В гостях хорошо, а дома лучше… — попытался отшутиться Зодчий.
Агути настаивать не стал.
— Захочешь — расскажешь, — философски заявил он, отправляясь по своим делам.
25
Неделя пролетела как один день — на заставе накопилось множество дел, требующих безотлагательного решения. Последний Переход показал, что заставники, мягко говоря, слабо подготовлены к массированному проникновению в Зокон недовыходцев. По этому поводу вся четвёрка собиралась по вечерам на «мозговой штурм». Предлагались самые невероятные и даже абсурдные способы борьбы с «фильтратами» (любил весёлый Гоблин ввернуть при случае что-нибудь этакое!).
В результате долгих обсуждений родилась идея изготовить своеобразный «многострелный» лук, способный выпускать в единицу времени от нескольких штук, до нескольких десятков стрел. Идея настолько увлекла всегда хмурого и молчаливого Фархада, что он всё свободное время посвящал разработке специальной съёмной кассеты, в которую можно было вставлять различные виды стрел: от специализированных, с утяжелённым наконечником и микрозарядом (для возможного отпора «зывунов»), до простеньких деревянных, основное назначение которых — не дать «скачкам» и «арлекинам» покинуть «место высадки».
Зодчий в подобные хитрости не вникал, позволив Фархаду самому искать решение проблемы. Для себя он нашёл другое занятие — изготовление нового оборонительного щита. На созидательной ниве у Зодчего разыгралось творческое воображение, и он решил взять за основу иную конструкцию, нежели та, которой они пользовались до сегодняшнего дня, изменив сам статус щита, как пассивного убежища.
Теперь он должен стать достаточно мобильным для быстрого передвижения в условиях скоротечного боя. Естественно, на какой-либо привод от двигателя рассчитывать не приходилось (если только не на паровой котёл!). Поэтому конструкция должна быть максимально прочной и по возможности лёгкой. Мысли на этот счёт у Зодчего имелись, а присоединившийся к нему неугомонный Гоблин, сразу привнёс атмосферу творческого азарта.
Агути тихо трудился в подвале, занимаясь чем-то «секретным». В общем, работы хватало всем, скучать не приходилось. Да и когда скучать, если с раннего утра все расходились по своим укромным местам и творили, творили, творили. А вечером, после короткого отчёта каждого о проделанном за день, наступало время расслабленного мечтания, в результате которого Зодчий к концу второй недели смог установить ментальный контакт с Ариной.
Произошло это неожиданно. Однажды он лежал в гостиной на широком диване и о чём-то думал. Вдруг в голове возникли образы, не имеющие никакого отношения к предмету его раздумий. Зодчий с интересом принялся следить за тем, как играют и меняются картинки, несмотря на всю кажущуюся цветовую сложность и разнообразие неестественных форм, объединённые неким внутренним единством. Внезапно он понял: «Арина!» Только её мозг в состоянии генерировать фигуры, краски и образы, которых не было и не могло быть в реальной жизни… В тот вечер Зодчий долго любовался необычными панорамами, с поразительной лёгкостью создаваемыми детским воображением.