— Что с тобой?.. — мягко спросил Агути.
Голос его показался настолько близким и дорогим, в нём звучало столько заботы и участия, что Зодчий, секунду назад готовый с криками выставить заставника за дверь, сразу сник. Равнодушно, без боли и сожаления отметил: внутри него что-то перегорело… Наверное, стержень — основа и каркас его жизни — вдруг вспыхнул ярким пламенем и, подобно бенгальскому огню, сгорел до неприглядного обугленного столбика, оставив в пространстве лишь горьковатый запах полного разочарования…
— Мне кажется, я схожу с ума… — тихо сказал Зодчий, с трудом ворочая непослушным языком.
Зодчий глядел прямо на Агути, но не видел его. В том месте, где сидел заставник, мелькали картины первой реальности, потом второй. На третью Зодчий смотреть уже не мог…
— Твоё состояние как-то связано с тем, в каком виде тебя нашли Свободные Охотники? — с участием поинтересовался Агути.
Зодчий поднял глаза. Они казались безумными.
— Агути! — выдохнул Зодчий. — А ведь я даже не знаю, кто они — Свободные Охотники!..
Агути нисколько не удивился.
— И что с того? — спокойно спросил он. — Открой тетрадь и прочитай.
— Я… прочитаю… — медленно выговаривая слова, произнёс Зодчий. — Я обязательно прочитаю…
Агути ещё некоторое время сидел за столом, потом встал.
— Я лягу в коридоре на кушетке возле твоей двери, — выходя, сказал он.
— Зачем? — спросил Зодчий, не поворачивая головы.
— В этом крыле думается лучше…
— Ду-ма-ет-ся… — по слогам повторил Зодчий и потянулся к новой тетради.
Часа через три в комнату без стука вошёл Агути и молча поставил перед Зодчим большой фужер из голубого стекла, наполненный рубиново поблёскивающей жидкостью.
— Выпей!
Зодчий, оторвавшись от чтения, пристально посмотрел на Агути, почему-то обратив внимание на некоторые, казалось бы, несущественные детали. В глаза бросился необычный комбинезон, будто светившийся изнутри холодным матовым светом. Зодчий с удивлением потрогал ткань.
— Откуда это у нас?
Агути вопросу не удивился.
— Полгода назад ты открыл способ синтеза люминофорной одежды. Мы его потом симбионтам предложили.
— Да-да, помню… как же… — Зодчий повертел в пальцах стакан. — Что это?
— Биотоник. Разработан в лаборатории алийцев.
Зодчий одним глотком выпил содержимое, затем торопливо вернул стакан Агути.
— Спасибо. Я ещё немного почитаю…
Агути вышел, блеснув висевшим на поясе пистолетом необычной формы. Зодчий сглотнул ком в горле и продолжил чтение, иногда отрываясь для того, чтобы прислушаться к непонятным звукам под ногами. Закрыв глаза, он начинал ощущать вибрацию пола, которая затем быстро гасла, а ей на смену приходило далёкое глухое уханье — словно филин-колосс, пролетая над заставой, решил размять своё циклопическое горло.
Течения времени Зодчий не замечал. Когда в следующий раз невозмутимый Агути поставил перед ним знакомый стакан, Зодчий поинтересовался:
— Который час?
— Шестой. Раннее утро. Скоро сивцы петь начнут: у них брачный период совпадает со второй фазой дуплицирования…
Зодчий бросил взгляд в окно, пытаясь представить себе неведомых сивцев, но тут же отогнал от себя ненужные мысли.
— У меня в тетрадях мало сведений об охотниках, — обратился он к Агути. — Где ещё можно получить информацию?
Агути подошёл к стенному шкафу и раскрыл дверцы. Внутри Зодчий увидел просторную нишу, заполненную разнообразным оборудованием. В центре блестело хромированными деталями высокое кресло, напоминающее ложемент космонавта.
Зодчий вопросительно посмотрел на Агути.
— Подарок из лаборатории алийцев, — пояснил Агути. — Исключительное средство в случае частичной или полной амнезии.
— А поможет?.. — с сомнением спросил Зодчий.
— Когда Гоблина прямо в темечко клюнул кайорот, он даже имя своё позабыл. А полежал в этом кресле пару часов и вспомнил такие подробности своей жизни, которые с удовольствием позабыл бы снова!
— Ну, если так… — Зодчий храбро шагнул вперёд…
33
…- Знаете, последние сто слов вашей речи ни на йоту не приблизили меня к пониманию причин возникновения Перехода.
— Разумеется, ведь мы говорили о другом! Разве вы этого не заметили?..
— Отчего же! Мне даже понятна ваша ирония. — Незнакомец позволил себе улыбнуться. — Вы думаете, что являетесь исключительным человеком только потому, что смогли дважды осуществить Изменение в «мире Амвросия»?