Из темноты вышла девочка небольшого роста. Тихо приблизившись к Амвросию, она замерла у массивного кресла. Зодчий с любопытством посмотрел на девочку, обратив внимание, что голова её тоже закрыта капюшоном - не видно ни глаз, ни половины лица.
- Мы пригласили выходцев с определённой целью, - не торопясь, заговорил Амвросий. - В нашем мире с некоторых пор стали происходить вещи, которые прежде не случались. Мнение людей, живущих на пограничных заставах, и раньше вызывало у нас интерес, а теперь стало жизненно необходимым. Беседовали долго, узнали много нового. Разговор затянулся до позднего вечера. Мы предложили гостям остаться на ночь... - Амвросий сделал паузу. - Утром выяснилось, что выходцы осквернили наше гостеприимство. С помощью средства, привезённого с заставы, они воспользовались беспомощностью двух девушек...
Амвросий замолчал. Зодчий вспомнил фразу, сказанную когда-то Агути не столько с негодованием, сколько с отвращением: "Эх!.. Если б мы знали. Но... ходят слухи, что они..." Теперь Зодчий понял гнев своего товарища.
- Приглашённые поступили подло, - согласился он. - Но ведь можно было сообщить об этом на заставы?
- Нет! - резко сказал Амвросий. - Выходцы не всё знают о воздействии Перехода на человеческий организм. Они не могли об этом знать, потому что у них нет женщин. А мы столкнулись с этим много лет назад. - Амвросий ненадолго замолчал. - Едва ли не с первых лет жизни моего рода в этом мире Переход приводил к нам новых людей, и мы встречали их как братьев. Не сразу, а только через поколения выяснилось - браки между нашими девушками и выходцами стали всё чаще приносить ужасные плоды... В какой-то момент мы перестали принимать выходцев в свой род, а их потомкам навсегда запретили иметь детей. Так возникли первые заставы. Те, кого мы пригласили впервые за многие годы, нарушили этот запрет в одностороннем порядке. Они должны были умереть!
- И всё же... - попытался возразить Зодчий.
- Смотри! - взбешённо воскликнул Амвросий, сдёргивая с головы девочки капюшон.
За время беседы Зодчий успел привыкнуть к слабому освещению в комнате, поэтому без труда разглядел причину гнева и боли Амвросия - у девочки на лице не было глаз! Совсем... Лоб, нос, щёки, - всё как у её сверстниц, но глаз не было...
Зодчему показалось, что у него остановилось сердце. Теперь он не осуждал верцев...
- Мы знали, что такое обязательно случится, поэтому казнили ослушников и ничего не стали объяснять выходцам.
- Что изменилось теперь? - после долгой паузы спросил Зодчий.
- Мне кажется, ты сам можешь ответить на этот вопрос, если вспомнишь о случившемся на Гнилом Озере.
- Откуда вы...
Амвросий жестом остановил его.
- Арина никогда не имела глаз. Вместо них она получила удивительную способность читать в душах людей также легко и свободно, как ты читал наши летописи.
- Значит она...
- Бедная девочка не может долго находиться на улице, отсутствие глаз сделало её очень восприимчивой к солнечному свету. Но, сидя здесь, в темноте моей комнаты, своим особым даром она видит жизнь не только в поселении, но и то, что происходит на каждой из трёх застав. Это она посоветовала пригласить тебя. Надеюсь, не напрасно...
Зодчий по-новому посмотрел на Арину.
- А она... разговаривает? - спросил он, опасаясь, что вопрос может обидеть девочку.
- Разговариваю! - ответила Арина неожиданно высоким и сильным голосом. - Но слова звучат неискренне и грубо. Я люблю думать...
Амвросий заботливо набросил капюшон на голову девочки и сказал ей:
- Ступай к себе, нам поговорить нужно.
- Не успеете! - возразила Арина.
- Почему? - удивился Амвросий.
- Скоро на Второй заставе начнётся "Громовой" Переход.
- Когда? - выдохнул Зодчий.
Девочка неопределённо пожала плечами:
- Часа через три-четыре...
Выходец посмотрел на Амвросия. Старик понял его тревожный взгляд и сказал:
- Иди. Это твой второй Переход...
Зодчий буркнул в ответ что-то невразумительное и почти бегом кинулся к Легонту, который уже был в курсе событий. Он сказал, что повозка готова, и что успеют они вовремя.
Сидя на подстилке пахучего сена, Зодчий вдруг почувствовал чьи-то нежные пальцы на своей руке, а затем - холодную сталь меча. Обернулся. У сеней мелькнул белый платок.
В этот момент кони рванули с места, и Зодчий понял: спокойная жизнь закончилась...
ВТОРАЯ СТЕПЕНЬ ДОСТОВЕРНОСТИ
Земля - обширный театр, на котором одна и та же
трагедия даётся под разными названиями.
ВОЛЬТЕР
20.
Они успели вовремя.
Когда повозка подлетела к заставе, там приготовления шли полным ходом. Над землёй плыл заунывный вой сирены. Фархад, Агути и Гоблин находились на "стартовой площадке" - месте, наиболее удобном для Перехода. Зодчий впервые наблюдал момент "инициации" - пробного извержения из тела Зокона, поэтому смутно представлял себе, чем придётся заниматься ему и его товарищам в ближайшее время.
За суетой и тревогой не обратил внимания, что его тело бьёт слабая дрожь. Спросил об этом у Гоблина. Тот по своей привычке усмехнулся, но ответил обстоятельно:
- Это своеобразная реакция организма на повышение энергонасыщенности Зокона. Только не забывай почаще прислушиваться к своим ощущениям, потому что каждый воспринимает Переход сугубо индивидуально, и сказать заранее, каким будет именно твоё поведение, никто не возьмётся. Да ты не волнуйся - мы за тобой присмотрим!
Енор крутился рядом.
Гоблин, понизив голос, спросил:
- А он что здесь делает?
Зодчий посмотрел на юношу, глаза которого горели возбуждением и восторгом.
- Мне Легонт на его счёт ничего не сказал, - пожал плечами Зодчий. - Пусть пока здесь постоит. Он тоже Переход видит впервые.
- Здесь цирк что ли... - пробурчал Гоблин недовольным тоном, но сказал это так тихо, чтобы Енор не услышал. - Хорошо, пусть стоит...
- Я ему передам, - пообещал Зодчий, похлопав Гоблина по плечу.
Подошёл Агути. С интересом посмотрел на Енора и понимающе улыбнулся.
- Нашего полку прибыло? - спросил он, внимательно оглядывая Зодчего. - Ты как?
- Трясёт немного...
- Сегодня твоя задача простая - смотреть и запоминать. Переход ожидается "громовой", но не продолжительный. А это что у тебя? - спросил он, показывая на инкрустированные медью ножны.
Зодчий сконфузился.
- Да это...
- Началось! - крикнул Фархад, и Зодчий вздохнул с облегчением - не пришлось объяснять, каким образом у него оказалось оружие.
Все торопливо заняли места. Агути с массивным арбалетом в руках встал перед небольшим окном, прорубленным в массиве из цельных брёвен. Рядом с ним, на широкой полке лежала целая гора стрел. Гоблин стоял слева от него, почти у самого края пятиметрового щита. В руках он держал странной формы лук, охапка стрел гигантским ежом топорщилась у самых ног. Фархад застыл у левого края, вооружившись луком, стрелы которого пробивали тонкие стальные пластины насквозь. Зодчий выбрал место у небольшого окна между Агути и Фархадом. Енор остался стоять за их спинами.
Зодчий приподнялся и посмотрел сквозь бойницу. Видимая часть Зокона утратила глубину и контрастность, затянувшись лёгкой белёсой дымкой. Откуда-то издалека, словно из-под земли, послышался слабый гул. Он медленно нарастал, постепенно и неотвратимо захватывая сознание, бесцеремонно внедряясь в каждую клеточку тела. Ощутимо росла вибрация. Зодчий продолжал всматриваться в клубы мутного тумана, пенными валами наползающего на "стартовую площадку". Скоро низкий гул превратился в грохот и начал ощутимо давить на голову, словно гигантская ладонь разбушевавшегося исполина.