"Ну и рожа", подумала она, разглядывая потеки туши на щеках, искусанные губы. Собственный взгляд - безумный, затравленный - поразил ее.
Инна торопливо умылась, подвела глаза, накрасила губы. Отражение в зеркале ее удовлетворило.
Что дальше?
Дядя лежит мертвый под дождем. Рядом с машиной. Нужно вернуться и забрать машину. То есть тело. Инна подошла к окну, обняла себя за плечи. Она знала, что думает не о том.
Нужно думать не о том, как забрать тело. Черт с ним. Нужно хорошенько обмозговать, что она скажет ментам. Тщательно взвесить каждое слово.
Проблема эта казалась Инне абсолютно неразрешимой. Говорить, как все было, нельзя. Во-первых, ее имя не должно попасть в газеты в связи с убийством. Во-вторых, Инна чувствовала, что словами передать произошедшее невозможно. Это так невероятно. Ее рассказ прозвучит как бред сумасшедшей. Инна ясно увидела себя в смирительной рубашке, среди белых халатов, белых стен.
"Туда мне и дорога", подумала она.
В-третьих - Инна уже не помнила, что именно произошло. Мысли путались. Событие мелькало перед глазами аляповатыми обрывками: черный плащ, изуродованное лицо дяди, голос убийцы. Образы, образы, образы... Никаких деталей, примет, никакой последовательности. Как девушка ни напрягала мозги, она не могла восстановить цепочку событий.
В-четвертых...
Инна закатала рукав голубого спортивного джемпера. Точки на запястье побледнели. Но опытный глаз заметит их без труда.
Говорить правду нельзя. Нужно лгать. Ловко и умело.
Она не справится. Для этого нужно знать, какие факты и улики скрывать, а какие - нет. Она же не знает, какие из них важны, а какие несущественны. Еще менее она знает, что эксперты найдут на просеке, какие вещдоки будут на руках у следователя. Ей не выиграть в борьбе умов, в игре лжи.
- Илья? Это Инна.
- Чего тебе? - в трубке слышались пьяные голоса, резкий смех, грохот музыки.
- Можешь заехать на БМВ-ухе?
- У тя че, своей лошади нет?
Инна прикусила губу. На "ладе" сейчас нельзя светиться.
- Мотор барахлит.
- Возьми дядину.
- Нестеров уехал. По делам. Вернется... - Инна потерла лоб. - Завтра утром.
"Ну да. В кошмарном сне разве что".
- Такси вызови.
- Я думала, ты подъедешь, - мягко надавила Инна. Подошла к бару с трубкой. Достала стакан.
- Ты думала? А в суп не попала? Посмотри в окно.
- Посмотрела, - Инна разрезала пополам лимон. Взяла половину. Сжала в ладони над пустым стаканом. По стенкам потекла остро пахнущая жидкость.
- Ну?
- Что "ну"?
Она плеснула в стакан водки.
- Мне че, в такую дождину к тебе мчаться?
- Не кричи, пожалуйста. Ты прав. Я эгоистка. Прости.
Она взяла стакан. Осушила. Закашлялась.
- Ты там бухаешь, что ли? Алкоголичка.
Инна поставила стакан.
- Я сама приеду.
- Нужна ты мне бухая! Ладно, подваливай. И закусь тащи.
- Я приеду. Скажи, какие нужны закуски.
Илья сказал. Инна записала.
- Запомнила? Ладно, не пять лет, сообразишь, чего как.
- Кто там с тобой?
- Все. Болт, Мигунов. И Вероника, - с удовольствием прибавил Илья.
Инна вздрогнула.
- С чего вдруг? Неужели папочка отпустил? - она расхохоталась.
- Я ее позвал. Ради меня она послала его к Е. М.
- И как? - Инна улыбалась, вертя пальцами стакан.
- Да никак. Сидит в углу, лыбится. Та еще коза.
- Ну ладно. Я выезжаю. Буду через полчасика.
- Жду с нетерпением, моя прекрасная Анни`.
Инна дернулась, чуть не выронив стакан.
- Ильюша, сколько раз просила тебя - не называй меня так! У меня от этого имени мурашки по коже.
В трубке послышался злорадный хохот.
Инна вдруг выпалила:
- Я люблю тебя.
Она была пьяна.
- Что?
- Нет. Ничего. Пока.
Илья оборвал связь.
Девушка посмотрела на сотовый. Ее лицо исказилось. Она закричала. Швырнула телефон в окно.
Осколки стекла со звоном посыпались во двор. Холодный ветер с дождем ворвался в комнату. Узорчатые занавески взметнулись паутиной.
Инна села на пол. Зарыдала.
Спустя некоторое время поднялась и начала одеваться.
Главы 4-6
Глава 4. Отзвуки эха.
Поздоровавшись в коридоре с учителем труда, Павел отворил дверь в класс.
Королев, откормленный сын владельца супермаркета, ударил в лицо Диму Сотникова. Мальчик упал на колени. Класс грохнул от смеха. Некоторые от хохота свалились под парты.
В изумлении Павел смотрел, как Дима плачет, стоя на коленях. Верхняя губа опухла и сочится кровью.