Разношерстная толпа сгрудилась под возведенной из бамбуковых стволов сценой, которую освещали два больших бумажных фонаря. Зрелище уже началось, ведь Бао не мог себе позволить отменить из-за смерти сына назначенные представления. Он, его жена и дочь, облаченные в яркие театральные костюмы, стояли перед двумя поставленными друг на друга столами, изображавшими трон. Госпожа Бао пела под аккомпанемент пронзительной скрипки.
Ма Жун направился к стоявшей у сцены бамбуковой клетке, где седобородый яростно терзал двухструнную скрипку и, одновременно, бил правой ногой в медный гонг. Ма Жун дождался, когда тот отложил скрипку и сменил ее на пару деревянных погремушек. Подтолкнув седобородого, он многозначительно подмигнул ему и спросил:
— Где я могу повидаться с женщинами?
Старик мотнул подбородком на стоявшую позади него стремянку и с удвоенной силой затряс погремушками.
Ма Жун взобрался в импровизированную артистическую уборную, отделенную от сцены ширмами из бамбуковых циновок. Там не было ничего, кроме дешевого туалетного столика, уставленного блюдцами с румянами и пудрой, и низкого табурета.
Судя по громким одобрительным возгласам публики, актеры закончили выступление. Грязная синяя занавеска отлетела в сторону, и появилась барышня Бао.
Она была наряжена для роли принцессы: длинное зеленое платье с блестками из медной фольги и замысловатый головной убор, отделанный аляповатыми бумажными цветами. Хотя лицо ее покрывал толстый слой грима, Ма Жун отметил, что выглядит девица на редкость привлекательно.
Она мельком взглянула на посетителя и уселась на табурет. Потянувшись к зеркалу, чтобы осмотреть свои нарисованные брови, она безразлично спросила:
— Есть какие-то новости?
— Ничего особенного! — бодро отозвался Ма Жун. — Я просто заглянул побеседовать с очаровательной девушкой!
Она повернула голову, смерила его пренебрежительным взглядом и отрезала:
— Не трудитесь разбрасываться комплиментами. Со мной это не пройдет!
— Я просто хотел поговорить о твоих родителях. — Ма Жун был несколько ошарашен столь резким отпором.
— О родителях? О моей матери, вы хотите сказать? Что ж, с ней вы обойдетесь без посредника, она всегда открыта такого рода предложениям!
Вдруг она закрыла лицо руками и разрыдалась. Ма Жун подскочил к ней и похлопал ее по спине:
— Не отчаивайся, моя милая! Я понимаю, эта ужасная история с твоим братом…
— Он не был мне братом! — перебила она. — Эта жизнь… Я больше не вынесу! Моя мать — шлюха, мой отец — безмозглый дурак, который без ума от нее… Вы знаете, какую роль я сейчас играю? Я дочь благородного императора и его целомудренной супруги! Это ли не насмешка?!
В бешенстве она затрясла головой и принялась яростно стирать грим бумажным комком. Чуть успокоившись, девушка продолжила:
— Представьте, полгода назад мать неизвестно откуда притащила этого мальчишку! Сообщила отцу, что восемь лет назад слегка оплошала. Малый, который обрюхатил ее, все это время заботился о щенке, а потом решил, что с него хватит. И отец смирился, как всегда… — Она прикусила губу.
— Есть у тебя какие-нибудь соображения, кто мог сегодня сыграть эту подлую шутку с твоим отцом? А вдруг он встретил здесь своего старого врага?
— Почему эти мечи обязательно подменили с умыслом? — отрывисто бросила она. — Мой отец мог ошибиться, разве не так? Вы же знаете, что оба меча похожи как две капли воды. Иначе фокус не получится.
— Мне кажется, твой отец уверен, что кто-то подменил его, — заметил Ма Жун.
Вдруг она топнула ногой и воскликнула:
— Что за жизнь! Ненавижу ее! Хвала Небесам, что скоро я все начну сначала. Наконец-то я встретила порядочного человека, который согласен заплатить моему отцу изрядный выкуп и взять меня наложницей.
— Жизнь наложницы, знаешь ли, не всегда так уж замечательна.
— Это ненадолго. Его жена больна, и доктора говорят, что она не протянет и года.
— Ну и кто же этот счастливчик?
Мгновение она колебалась.
— Так и быть, расскажу, раз уж вы судейский. Но пока молчок, хорошо? Это торговец рисом Ло. Последнее время ему не везло в делах, и он не хочет говорить с моим отцом, прежде чем сможет выложить деньги на бочку. Ло намного старше меня, разумеется, и голова у него забита всякими старомодными понятиями, но, скажу вам, я по горло сыта этими развеселыми юнцами, которым лишь бы переспать с тобой разок, а на что-то серьезное рассчитывать нечего!