- Вот, - сказал, жалобно всхлипнув. – Кусай и жуй. Оно на вкус противное, но зато спасет от яда. Чем больше съешь, тем быстрей поправишься. Только живот от смолы болеть будет. Два дня – это точно…
- Это смола? – спросил Линар, с любопытством глядя на кусок. – А какого дерева?
Фредерик, видя, куда все завернулось, сам себя по бокам ударил:
- Давайте-ка, мастер, вы потом будете выяснять, какие тут деревья растут и какой от них толк. Вы смолу–то ешьте. Или я зря парня поджаривал?
Линар крякнул и вонзил зубы в спасительный кусок.
Копус, сообразив, что экзекуции по отношению к нему вроде как закончились, тоже позволил себе минуту любопытства и спросил у жующего смолу доктора:
- А вы мастер?
Тот кивнул, увязнув зубами в тягучей и липкой массе.
- А по какому делу мастер? – задал парень следующий вопрос.
- Врачевание, - выдавил из себя Линар.
- Мой отец тоже мастер, - сказал Копус, утирая рукавом плаща мокрое от слез лицо. – Мастер Ахмар…
Тут он увидел, как изменилось лицо Фредерика, как он вновь шагнул в его сторону, и свернулся клубком на песке, пряча голову в капюшон, закрываясь руками:
- Не надо! Не бейте больше!
- Пока я тебя бить не собираюсь, - сверху, миролюбивым тоном сообщил Фредерик. – Я просто узнать хочу: не тот ли это мастер Ахмар, про которого в других землях известно?
Копус минуту помолчал, вникая в то, что ему сказали, и, не веря тому, что тычков, рыка и поджариваний в ближайшее время не будет.
Король Южного Королевства терпеливо ждал.
- Д-да, н-наверно, - промямлил юноша, из-под локтя посматривая то на зависшего над ним Фредерика, то на носки его сапог. – Он большой мастер. Он знает много про травы и камни. Он любую хворь вылечить может.
- Здорово, - кивнул король и присел на корточки, чтоб оказаться ближе к лежащему. – А у нас к нему весточка есть, - он распахнул складки ворота рубашки, и Копус вновь увидел бляху Круга Семи Камней. – Это меня просил передать мастеру Ахмару один человек.
Копус всхлипнул, вытер нос рукавом:
- Ну, так я ж и так повел бы вас в наши пещеры, к отцу Зинусу, к мастеру Ахмару. Зачем было драться?
- Любопытство меня заело, парнишка, - усмехнулся Фредерик. – Поспорил я с ребятами: они сказали, что ты – настоящий призрак. А я говорю: да быть того не может. Нету призраков на белом свете. А ребята уперлись. Вот и пришлось проверить. Я ж не думал, что ты за это убить меня захочешь. Пришлось воевать. Кстати, так и не узнал я, как тебя зовут. Ну, так как?
Парень решил, что не стоит больше валяться на песке – общение с воинами, похоже, перешло в мирную стадию. Поэтому Копус сперва сел на песке, потом поднялся, отряхнулся, из-за чего Фредерик прикрыл лицо руками (спасал глаза от летящей пыли), и назвал себя.
- Отлично, Копус, - улыбнулся король. – Копом тебя можно звать?
- Вполне можно, - тряхнул лохматой головой юноша, исподлобья посмотрев мимо Фредерика на Элиаса, который подошел ближе.
Король заметил этот взгляд и, обернувшись, тоже глянул на гвардейца. Элиас лишь плечами пожал и вернулся к своим сумкам, которые до сих пор не собрал…
* * *
До полудня оставалось еще часа два, когда рыцари Южного Королевства, их король и связанные чинарийки прошли перевал и оказались у тех черных камней, которыми любовался брат Копус.
- Надо отдохнуть, - сказал Фредерик, глядя, как спотыкаются и обливаются потом девушки, каким раздражением горят глаза у их командира Тайры; конечно, им очень нелегко было штурмовать подъем со связанными за спиной руками; еще и Линар шел, опираясь на плечо Генрика, держался за живот и скрежетал зубами – доктору (как предупреждал Копус) чрево разболелось от смолы.
Слова про отдых только-только слетели с губ короля, а все тут же остановились и сели на землю там, где стояли. Заползавшая в горы жара изрядно приморила путников.
Король взял фляжки с водой и пошел поить пленниц.
Тайра сделала пару жадных глотков, мотнула головой, дав сигнал, чтоб Фредерик убрал флягу, и, грозно сияя подглазными фингалами, поинтересовалась, выпуская слова сквозь зубы:
- Как долго нам играть?
- Странный вопрос, - пожал плечами молодой человек и убрал с лица тенеглаз, в котором ходил с самого рассвета. – Разве мы уже в пещерах?
Тайра сердито дернула губами.
- Умница, - король улыбнулся и похлопал девушку по плечу. – Не задерживай меня больше – позволь и твоим подругам воды дать.
- Хорош-шо, - прошипела чинарийка и вновь посмотрела очень недобро, только не на Фредерика, а на Копуса, и тут же осклабилась. – Ха-ха, как забавно. Малыш-то, похоже, влюбился.
Король вздрогнул, глянул с недоумением:
- В кого?
- В друга твоего, - хмыкнула Тайра. – В самого здорового, - указала взглядом на Элиаса, который сидел в тени каменной гряды и заботливо чистил свой меч; Копус же расположился недалеко от гвардейца, на плоском валуне, на корточках: обхватив коленки руками, он следил, не мигая, за каждым движением рыцаря.
У Фредерика всегда было много слов в запасе. Но тут наступил такой необычный момент, когда все слова пропали, потерялись, провалились куда-то.
- Ты серьезно? – спросил он у Тайры после минутного замешательства.
Чинарийка кивнула.
- И много тут в горах таких?
- Таких, что парней любят? – уточнила Тайра. – Вроде, все из Круга Семи Камней такие. Женщин пользуют лишь для того, чтоб детей рожали. Ну, а развлекаются с парнями.
- Что ж ты раньше не сказала? – пробурчал молодой человек.
- Что? Страшно стало? – расхохоталась Тайра, видя, с каким озабоченным видом он ерошит свои волосы. – Если бы раньше знал, то не пошел бы в горы?
- Просто, я не люблю сюрпризов. Ни приятных, ни плохих, - ответил король и тут же призадумался, хитро ухмыльнулся. – А с другой стороны… из любых сюрпризов надо пользу извлекать.
И он вернул тенеглаз на нос и пошел к Элиасу, который старательно тер клинок тряпкой и хмуро посматривал на Копуса, а тот глупо улыбался в ответ на грозные взгляды рыцаря.
- Элиас. Ты заметил, Элиас? – шепнул гвардейцу Фредерик, имея на лице весьма ехидную ухмылку.
- Чего? – осведомился рыцарь, отрываясь от чистки меча.
- Этот парнишка. Он с тебя глаз не сводит, - сказал Фредерик и едва сдержал нехорошее «гы-гы».
- Ну и что? – Элиас не лукавил – он, действительно, не понимал слов государя.
- Да он, похоже, в тебя влюбился, - король не выдержал – хохотнул раз, два и рассмеялся уже в полную силу, в полный голос.