И потянулись караваны беженцев с севера к Белому Городу. Конечно, без радости покидали люди свои селения, но понимали, что так уберегутся они от возможной войны. У южных стен столицы ожидал их палаточный город с походными кухнями. Кто-то из беженцев разместился там, кого-то приняли в самой столице: Фредерик распорядился, чтобы знать предоставила людям часть покоев в своих особняках. Даже в королевском дворце несколько нижних залов приспособили для беженцев - там установили кровати, полотняные перегородки. Одно было хорошо - людей в северных землях и так проживало немного, а снялись с мест лишь те, по чьей земле предположительно должны были пройти отряды бунтовщиков. Поэтому недостатка в жилье и провизии, находясь в столице, беженцы не испытывали.
Фредерик тем временем созвал всех тех, кто числился в его команде Западного судьи, и каждому поручил особое задание: одни должны были внедриться в армию бастарда Тимбера, чтобы начать убеждать людей в неправильности их мятежа, другие - рассредоточиться по покинутой территории, чтобы препятствовать грабежам и мародерству, третьих Фредерик разослал во все остальные округа королевства, чтобы сообщить о происходящем и чтобы местные бароны собрали свои дружины и были наготове, если понадобиться их помощь.
- Вот он, клич судьи, - говорил Фредерик. - Только не против преступности, а против гражданской войны.
Это его сильно огорчало, потому как себя он считал отчасти виновным в происходившем. 'Не вороши я прошлое - ничего бы не случилось', - так думал молодой король. Он ходил с мрачным, озабоченным видом по дворцу, спускался к беженцам, интересовался их делами, давал советы людям, что работали с прибывавшими, принимал новые решения, чтобы улучшить жизнь людей, покинувших родину; часто его видели и в палаточном лагере. И потихоньку понеслась весть по королевству, что новый правитель, бывший судья Фредерик, заботлив к подданным и щедр.
- Вы начинаете неплохо, юноша, - говорил Фредерику старик Гитбор.
- Поверьте, могло бы быть лучше, - хмуро отвечал молодой человек, - если бы ничего вообще не менялось: Аллар был бы королем, я - судьей, Конрад был бы жив, а про Тимбера никто не слыхал бы.
А еще - Кора была бы с ним. Но этого Фредерик никому не говорил, кроме Элиаса. Потому что именно юному гвардейцу поручил он начать поиски девушки.
- Я бы сам искал, но, как видишь, на мне теперь ответственность за целое государство, - говорил он Элиасу. - Так что вся надежда в этом деле на тебе, братец. Найди ее - нам хотя бы сказать друг другу пару слов.
- Ты не женился на ней раньше, потому что знал, кто ее отец? - спросил юноша.
Фредерик покачал головой.
- Это причиняло мне боль, но и только. Я не предлагал Коре быть моей женой, потому что боялся, что ее отец использует ее против меня. Так, как он использовал Марту. Я был судьей - судье не полагается привязываться к кому-нибудь. Знаешь ведь историю моего отца. Кстати, и старика Гитбора один раз подцепили на тот же крючок: захватив в заложники его дочь Иду, преступный клан Крюков вынудил Южного судью отпустить из тюрьмы главаря кланщиков. Освальду в этом плане посчастливилось. Конрад же вообще не заводил семью, - тут он вздохнул, - а до поры я считал его своим отцом и думал, что он любит меня как сына.
- Слишком много печальных историй в твоей жизни, - заметил Элиас.
- Будет и еще одна, если ты не найдешь Кору, - отвечал Фредерик, в который раз вздыхая. - Так что постарайся. Я теперь король - мне нужна королева, - тут он улыбнулся, даже мечтательно, что для его в последнее время нахмуренного лица было необычно. - Она будет прекрасна в короне с изумрудами, похожими на ее глаза. Постарайся, братец - наша страна заслуживает прекраснейшей женщины в королевы.
Ну, насчет прекраснейшей, тут Элиас бы поспорил - у него на это было свое мнение. Особенно после того, как в королевский Дворец по распоряжению Фредерика прибыла, наконец, Марта. Прибыла, правда, не одна, а с малышкой Агатой. Но Агата, только выпрыгнув из повозки, тут же прилепилась к Фредерику, что вышел их встречать, и Элиас мог поговорить с девушкой
- Здравствуй, - краснея, сказал он. - Рад тебя видеть.
- Здравствуй, - отвечала Марта, чуть улыбаясь.
В то утро Элиас позабыл про все королевство с его проблемами. Он увел черноволосую Марту в зимний сад, где журчал фонтан и душисто пахли роскошные южные цветы. Фредерик с тоской смотрел им вслед, а жестокая, как все пятилетние дети, Агата немилосердно дергала его за руку, требуя, чтобы он немедленно показал ей ее комнату...
День спустя король Фредерик перед благородными лордами посвятил Марту в дамы, что было равнозначно рыцарскому званию для мужчины, и объявил, что просит ее руки для сэра Элиаса Круноса.
- Ты не против? - спросил он перед церемонией у девушки.
- О, сэр, вы слишком добры ко мне, - отвечала она.
- После всего, что ты для меня сделала, это - самое малое, что я могу сделать для тебя. Только скажи, по душе ли тебе Элиас? Если нет - проси все, что хочешь, я постараюсь исполнить твои желания.
Марта лишь покачала головой, и в ее бездонных глазах заколыхалась влажная печаль:
- Но себя-то вы мне не отдадите.
Фредерика такие слова обескуражили.
- Прости, - начал он, - я всегда чувствовал, что ты не просто предана мне, но... я не могу того же сказать о своих чувствах к тебе. Мне жаль...
- О чем вы жалеете, сэр? - остановила его Марта. - О том, что любите другую? Не надо об этом жалеть. Я вот жалею, что не вижу дамы Коры рядом с вами, и вы из-за этого так печальны.
- Не будем о ней. Сейчас речь о тебе. Хочешь ли ты стать женой Элиаса? Я не успокоюсь, пока не устрою твою судьбу. Он, по всему видно, неравнодушен к тебе. К тому же, право, он не хуже меня, а где-то и лучше, - тут Фредерик улыбнулся. - И выше, и сильнее.
- Не расхваливайте его, сэр, я сама вижу, что он весь из достоинств, - Марта чуть слышно вздохнула. - Я согласна на замужество с Элиасом, но только при одном условии.
- При каком же?
Она вдруг положила руки ему на плечи, заглянула прямо в глаза, заворожив бездной своих очей.
- Поцелуйте меня... Один только раз. А потом скажите, что отдаете меня другому.
Фредерик вспомнил в этот момент, что он все-таки был судьей, решительно закрыл глаза, чтобы не поддаться чарам влажных черных глаз, и коротко поцеловал девушку в губы. 'Так лучше для нее, - думал он. - Так лучше... С Элиасом она будет счастлива'. Открыв глаза, он решительно взял Марту за руку и ввел в Зал Решений, где и провел церемонию посвящения, а потом, после радостного 'да' Элиаса, объявил:
- Да будет так. Отныне вы - жених и невеста, и будете обручены по обычаю через год в главном соборе Белого Города, - и он соединил руки молодых людей.
Элиас восторженно поцеловал Марте руки, потом обнял и жарко прильнул к ее губам. Девушка же, отвечая на его поцелуй, не сводила глаз с Фредерика. Но тот лишь улыбался, не размыкая губ...
- Я уезжаю, - объявил Элиас Марте вечером того дня, когда Фредерик поручил ему искать Кору. - Не скучай без меня.
Она отложила белую сорочку, которой только что вышивала ворот, встала, подошла к жениху.
- Куда ты едешь?
- Прости - не могу сказать. Надеюсь лишь, что это ненадолго, - Элиас взял руки девушки в свои, любуясь ее лицом и уложенными в причудливую прическу смоляными косами. - Какая же ты красавица!
За эти слова получил по поцелую в щеки. Марта улыбалась, думая: 'Он добрый и нежный. Он любит меня. Он должен быть счастлив, и тут я должна постараться'...
* * *
По широкому Восточному тракту, вдоль полей, занесенных снегом, во весь опор скакал всадник. Его огромный вороной жеребец храпел и вскидывал головой, отбрасывая могучими копытами комья земли. От разгоряченных лоснящихся боков валил пар. Всадник, укутанный в плащ из серебристых волчьих шкур, казался ребенком на этом скакуне-демоне, но было видно, что рука его тверда и легко управляет лошадью.