Он легко разворотил груду покрытых пеплом обломков, пробрался в то помещение, что когда-то было просторной горницей. Искал недолго: отвалив в сторону обрушившиеся доски потолка, увидел крестьянскую кровать. На ней, на лоскутном прожженном покрывале - полусгоревший женский труп. Она лежала на животе, обугленные руки закрывали голову. Она что-то прятала, что-то укрывала собой...
У Фредерика комок подступил к горлу. Собрав все свое хладнокровие, он осторожно переложил тело женщины на пол и откинул покрывало... И подумал, что умирает...
Два малыша-близнеца клубком скрючились на кровати, обхватив друг друга пухлыми ручонками. Светлые головки были похожи на золотистые луковки. Огонь не тронул их - мама уберегла. Казалось, они уснули, приоткрыв маленькие ротики. Только белые губы и лица указывали на то, что им уже не проснуться - малыши задохнулись.
Подкосились ноги - пришлось ухватиться за спинку кровати. Перед глазами все закружилось, а в ушах противно зазвенела слабость: он видел много смертей, он сам убивал, но смерть детей - это было то самое, что он считал недопустимым и самым ужасным на свете.
- Просто надо отдохнуть, - уговаривал Фредерик свое тело, которое было готово рухнуть в обморок. - Еще немного - и я отдохну... Кровать и сон - скоро все это будет...
Он справился с приступом слабости, взял близнецов на руки. Головки-луковки бессильно стукнули его в ключицы, а мягкие детские волосы защекотали шею - и вновь заболело где-то в груди. Фредерик почувствовал, что плачет: глаза защипало, и по щекам скатились слезы. Он не плакал уже лет двадцать...
Сдерживая прерывистый вздох, он вынес малышей на улицу, где его встретили скорбным воем крестьянки. Кто-то постелил грубый шерстяной плащ на снег, и Фредерик опустил на него детей, вытер со лба капли холодного пота.
- Там осталось тело матери, - сказал он глухим голосом. - Кто-нибудь заберите ее...
Сам без сил опустился прямо в сугроб - ноги совсем не держали.
Где-то за деревней послышался его собственный рожок, и в село на горячих серых лошадях влетели добрых три десятка королевских гвардейцев. Впереди несся Элиас на взмыленном коне, за ним - капитан Барт.
- Мне повезло! - крикнул Элиас еще издали. - Мой отец и солдаты патрулировали в пригороде и услыхали мой рог.
Кроме солдат прискакали мастер Линар и Марк. Доктор тут же кинулся к сидевшему в сугробе королю и внезапно остановился, тихо спросил:
- Сэр, как вы?
- Я в порядке, просто устал, - отмахнулся Фредерик. - Займитесь лучше поселянами - здесь, судя по всему, есть раненые.
Мастер Линар нерешительно переступил с ноги на ногу, странно глядя на короля-судью. Фредерик вопросительно поднял брови, кинул взгляд на Элиаса и остальных - те смотрели точно так же.
- Я просто устал, - уже с раздражением произнес молодой человек. - Все, что мне нужно - это добраться до постели и поспать... Эй, кто тут староста на деревне?
Из небольшой толпы собравшихся крестьян выступил коренастый веснушчатый парень с угрюмым широким лицом.
- Староста убитый. Я его сын.
- Я приказываю вам собрать все самое необходимое и перебираться в Белый Город. Детей и женщин отправим сейчас же - каждый гвардеец может взять кого-нибудь к себе на седло, - потом Фредерик оборотился к спешившемуся сэру Барту и тихо, чтоб не слышали поселяне, зашипел. - Как получилось, что отряды бунтовщиков оказались в восточном лесу?! Мы ведь ждали их с севера.
- Они, видимо, решили взять город в кольцо, - отвечал капитан.
- Что значит 'видимо'?! - еще яростней зашипел король. - Почему в мое отсутствие все вышло из-под контроля?! А может вы того и хотите, чтоб северяне обложили столицу?! Да, меня не было пять дней... Но разве это значит, что за пять дней ничего не должно произойти?! Черт побери! Где ваша инициатива?! - в сердцах пнул ногой сугроб, вновь подошел к крестьянам, бросил им под ноги штандарт барона Хоклера. - Вот знамя того, кто разорил вашу деревню. И это моя, лично моя заслуга! - он вдруг пошатнулся, прижал ладонь ко лбу. - Коня мне - едем в город!
Марк подвел ему своего скакуна, придержал стремя.
- Если позволите, сэр, я сяду сзади, - сказал он.
- Я в состоянии держаться в седле самостоятельно! - огрызнулся Фредерик и дал коню шпоры.
В королевском дворце он без промедления отправился в свои покои. Шагал по коридорам быстро, чтобы вновь не пошатнуться. Элиас и Линар едва поспевали за ним. Капитана и Марка он отослал следить за построением укреплений у городских стен.
Его встретил Манф, который открыл было рот для приветствия, но так ничего и не сказал, уставившись на Фредерика тем же непонятным взглядом.
- Да что с вами такое, - сердито буркнул молодой человек, но тут увидел свое отражение в высоком зеркале и всё понял.
Выглядел он, конечно, так, как выглядит не спавший примерно шесть дней, скакавший все это время на лошади, мало евший и пивший, то есть ужасно: небритый с темными кругами под красными глазами, с посеревшим исхудавшим лицом. Но было еще кое-что. В его коротких взъерошенных темных волосах была щедрая проседь. И сам себе теперь Фредерик казался постаревшим лет на десять. Теперь он понял, почему взвыли крестьянки, когда он вышел с мертвыми детьми из сгоревшего дома, почему Линар и остальные так смотрели... Его вновь повело в сторону, и Манф вовремя обхватил короля рукой за плечи.
- Вам нужно умыться и поесть, сэр.
Фредерик мотнул поседевшей головой:
- Постель, Манф, вот что мне нужнее.
Камердинер без лишних слов провел его в спальню, уложил на кровать прямо в одежде.
Как только голова Фредерика коснулась прохладной шелковой подушки, он тут же провалился в тяжелый беспробудный сон.
Манф же аккуратно расстегнул ему пояс, развязал шнурки куртки и рубашки, открыв горло и грудь, снял боевые браслеты и арбалеты с рук, потом достал свой тонкий кинжал. Линар, вошедший в спальню, стал свидетелем того, как Манф невозмутимо распорол сапоги короля и таким образом снял их. Дыхание Фредерика тем временем стало ровнее, нахмуренный лоб разгладился, и лицо посветлело.
- Элиас говорит: он пять дней, как в седле, без сна и отдыха, - заметил доктор.
- Поседел он явно не от этого, - буркнул Манф.
Линар пощупал пульс у спящего, приложил ухо к его груди.
- Сердце колотится, что заячий хвост, - пробормотал он. - Удивительно, что оно вообще столько выдержало... Не отходите от постели, Манф, следите за его дыханием. Король крайне истощен, как телом, так и духом.
Камердинер кивнул. Линар вышел в гостиную и осмотрелся в поисках Элиаса - тот как сквозь землю провалился. Негромкое посапывание указало на его местонахождение - юноша спал, откинувшись в кресле у камина. 'Тоже умаялся', - подумал доктор, подходя и щупая его лоб. Гвардеец выглядел не в пример лучше Фредерика: румяный, глубоко и спокойно дышавший.
- Тут мне волноваться нечего, - буркнул Линар.
* * *
Лодочник помог Коре уложить и увязать вещи на небольшие санки, принял из ее рук монеты, хитро глянул и сказал:
- Могу перевести обратно. Вас там вроде дожидаются, - и он указал на другой берег Лилины, где мигал огонек костра.
Девушка покачала головой. Лодочник продолжил:
- Эх, дама, когда мужчина кидается за вами в ледяную воду, это что-нибудь да значит.
- Я тебя нанимала для того, чтоб переплыть реку, а не за тем, чтоб слушать твои уговоры, - оборвала она его. - Скажи лучше, где тут поблизости деревня.
- Пройдете немного вниз по течению, наткнетесь на тропу, что ведет в лес. По ней до деревни и дойдете. Вот вам снегоступы - сугробы нынче богато наметало... Может все-таки чего передать на тот берег?
Кора лишь нахмурилась, и перевозчик, пожав плечами, толкнул свою лодку от берега, запрыгнул в нее и сел на весла. Девушка же плотнее замотала шарф на лице и шее, оставив открытыми лишь глаза, нацепила на ноги снегоступы, впряглась в санки и потопала вдоль реки вниз по течению.