«Что за ерунда? – подумал он, сбавляя скорость. – Неужели из-за мобильника?»
Романов притормозил и остановился в нескольких метрах от автобусной остановки, включил аварийку и вынул из бокового кармана кожаное портмоне со всеми водительскими документами. Он обладал весьма значимым статусом, позволявшим уверенно разговаривать с гаишниками, однако Романов неохотно и крайне редко доставал и предъявлял свое судейское удостоверение, старался все возникающие конфликты решить без этого.
– Добрый день, лейтенант Петраков. Водительские права и документы на машину, пожалуйста, – равнодушной скороговоркой произнес широкоплечий полицейский, подойдя к «Мазде».
Олег Степанович поздоровался с ним, передал ему свою книжицу, не удержался и спросил:
– Может, назовете причину остановки, господин Петраков?
Лейтенант промычал в ответ что-то неопределенное про «мероприятие» и принялся внимательно изучать документы.
Боковым зрением Романов заметил второго инспектора, который не спеша приближался к ним, и почувствовал холодок смутного беспокойства.
Напарник лейтенанта не сводил глаз с номерного знака «Мазды» и начал что-то торопливо говорить по рации.
– Выйдите из машины! – заявил инспектор, закончив изучение документов.
Лицо его посуровело, темные глаза, казалось, буквально съедали судью острыми злыми буравчиками.
Романов плотно сжал губы. Дорожные приключения явно затянулись и начинали его утомлять.
«Судя по решительному настрою полицейского, придется мне все же воспользоваться своим служебным положением, хотя очень не хотелось бы», – подумал Олег Степанович, неторопливо выбрался из автомобиля, извлек из нагрудного кармана судейское удостоверение.
– Взгляните на это, лейтенант Петраков, – сухо проговорил он, сунув под нос инспектору темно-красную книжечку. – Пожалуйста, верните мне мои документы, и закончим на этом.
Инспектор молча смотрел на судью, не двигаясь.
Олег Степанович обратил внимание на каменное выражение его обветренного лица и внезапно подумал, что проще догадаться, о чем размышляет окурок, валяющийся под ногами, нежели этот крепкий полицейский.
«Полицейский? Или просто человек в форме сотрудника ДПС? – пронеслась у судьи мысль, и его обдало холодом. – Этот инспектор прекрасно знал, кого именно останавливает. Иначе при демонстрации судейского удостоверения в его непроницаемых глазах промелькнула бы хоть какая-то реакция, пусть даже ее смутная тень».
– Верните документы, – повторил Романов и протянул руку, но лейтенант и ухом не повел.
– Вам придется подождать, – заявил он, пряча все, что получил от судьи, в карман форменной куртки. – Это не займет много времени.
Олег Степанович бросил взгляд на второго полицейского, который молчаливой тенью застыл у капота его «Мазды». В позах этих людей было что-то неестественное, пугающее, и это все больше и больше тревожило судью.
– Я требую объяснений, – сказал он, с трудом подавляя закипающий гнев. – Ваши действия неправомерны, и вы это отлично знаете.
– Не волнуйтесь, господин судья, – невозмутимо ответил лейтенант. – Это обычная плановая проверка. Мы люди подневольные, нам дали ориентировку, вот и все. Каждый делает свою работу.
Олег Степанович был сбит с толку и даже не сразу нашелся с ответом.
– Ориентировка? – переспросил он. – Вы подозреваете, что моя машина числится в угоне?
Инспектор проигнорировал этот вопрос, сделал шаг назад и с невозмутимым видом посмотрел на судью.
– Я звоню в Генеральную прокуратуру, – бросил Романов, но и эта угроза не возымела никакого воздействия на дорожных полицейских.
Тем временем к ним подкатил черный «Фольксваген» и пристроился позади «Мазды».
«Следственный комитет», – понял Олег Степанович, взглянув на ярко-красные буквы на кузове минивэна.
Тревога, вытеснившая беспокойство, теперь уступила место неприкрытому страху. Романов не понимал, что здесь происходит.
Раздвинулась боковая дверь минивэна, из него выбрались четверо мужчин. Двое в штатском остались у автомобиля, а худощавый майор в сопровождении полицейского с сержантскими погонами двинулся прямиком к судье.
– Олег Степанович Романов? – поинтересовался майор, смерив его холодным взглядом.
– Совершенно верно, – отозвался Романов.
В нем еще теплилась слабая надежда на то, что приключилось какое-то глупое и нелепое недоразумение, которое вот-вот разрешится.