— Эти мужчины созданы для того, чтобы укорачивать нам жизнь, — подтверждая свои слова многозначительно поднятым вверх указательным пальцем, говорила Ирина. Обычно она тут же придавала своему лицу огорченное выражение и прибавляла: — Есть лишь один представитель этого недостойного племени, который вызывает у меня восхищение.
— О, я знаю, знаю! — смеясь, перебивала ее Мила.
— Нет, не знаешь! — Хмелевская меняла тон. — Максим Сергеевич Смыслов.
— Открыла Америку!
— К черту Америку. Ты не понимаешь, какой мужичина с тобой рядом! — Чем чаще Ирина говорила об этом, тем больше понимала, что в ее словах кроме искреннего признания достоинств Максима есть еще основательная доля едва скрываемой зависти к счастью подруги.
К тому времени Мила уже работала в редакции журнала, строила честолюбивые планы, Максим растил Кирилла, умудряясь не вылететь с работы. А Ирина, окончившая курсы косметологов, постепенно расширяла круг своих клиентов, зарабатывая хорошие деньги, обрастая нужными связями — необходимыми атрибутами современной жизни. Выкупив небольшую парикмахерскую, она вскоре создала приобретающий все большую известность косметический салон. Вскоре и Мила стала одной из ее постоянных клиенток. Поначалу она делала это для того, чтобы иметь возможность лишний раз поболтать с подругой. Со временем это вошло в привычку, да и годы брали свое, а Мила хотела и в сорок пять выглядеть молодо.
Время шло. Смыслова делала стремительную карьеру на телевидении, а Ирина стала владелицей уже процветающего салона, в котором работала сама и нанимала штат косметологов, массажистов. Пожалуй, у обеих не было проблем с тем, как и где зарабатывать на жизнь. Только и к Ирине, и к Миле, она порой поворачивалась не самой лучшей стороной, напоминая, что не все можно купить за деньги. Может быть, это была месть за то, что в сумасшедшем ритме городской жизни, желая не упасть в грязь лицом и доказать всему миру, что ты что-то да значишь, обе упустили нечто очень важное. Так, Мила не могла найти общего языка с сыном, что с годами все-таки стало беспокоить ее, а Ирина тяготилась одиночеством, расплачиваясь за свою свободу, независимость. Обе старались наверстать упущенное, но было слишком поздно. Не все ошибки можно исправить. Ни дорогие подарки, ни попытки Милы завязать отношения с невесткой не привели ни к чему: Кирилл оставался далек от нее, впуская в свой мир только отца. А Ирина все чаще с завистью смотрела вслед подруге. Все чаще Хмелевская мечтала о том времени, когда, наконец, лопнет терпение Максима, Уж она не упустит этот момент, потому что благодаря откровениям Милы она всегда была в курсе всего, что происходит в этой семье. Нужно подождать, она готова. Годы летят, оставляя за собой пустоту и затянувшееся ожидание, но цель стоила того. Пока же Хмелевской оставалось погружаться с головой в работу, по привычке заводить новые интрижки и наблюдать за тем, как купается в лучах славы, окруженная заботой и любовью мужа, ее уже почти ненавистная подруга. То, что отношение к Миле приобрело совершенно иной характер, было для Ирины логичным продолжением ее фантазий о Максиме. Все было естественно. Она не видела своей вины в том, что испытывает нежное чувство к чужому мужчине. Да он на самом деле свободен, свободен, как никто другой! Потому что никому нет дела до того, как он проводит свое время. Другой вопрос, что сомневаться в искренности его чувств к Миле не приходилось. Глаза его всегда смотрели на нее с любовью и восхищением. Даже когда они ссорились, а Хмелевская была тому невольной свидетельницей, она видела, как тяжело Максиму переживать эти минуты непонимания. Смыслов не имел привычки долго таить обиду и старался сделать так, чтобы поскорее воцарился мир. Пусть призрачный, шаткий, но мир, в котором есть место для его любви.