-- Не знаю, нравилось им, наверно, так ходить, с голыми ногами, - пожал плечами Лисенко.
-- Но другие народы в это время ведь носили штаны.
-- Другие носили, а вообще-то, кто - как. Понимаешь, Урюбджур, с точки зрения развития человечества ни один народ нельзя лишать права на суверенитет. Каждый народ имеет право сам решать - носить ему штаны или нет. Согласен ты с этим?
С этим Урюбджур не мог не согласиться.
39
Пошли к крайней палатке, где лежали ящики с извлеченными из курганов сокровищами. Когда шли мимо барана, Лисенко остановился.
-- Вот, наш общий любимец, - представил он четвероногое. - Звать Геродот. Стал полноправным членом нашей экспедиции. Души в нем не чаем, только о нем и думаем. Правда, Петя?
Петя как-то странно посмотрел на Лисенко, но утвердительно кивнул лохматой головой.
-- В общем -то можно и так сказать, - неохотно подтвердил он.
Геродот с интересом поглядел на гостя, явно ждал, что того тоже представят, но Лисенко не догадался.
-- Славное имя, славный баран, - Урюбджур подошел, сунул руку в густую шерсть, почесал, кожу.
Геродот повернул голову и благодарно посмотрел на него.
-- Стричь надо.
-- Бе-е-е, - подтвердил баран. В теплой шубе ему было жарковато.
-- Ну, это еще как сказать, - не смог удержаться Петя.
-- Самая пора, - отверг петины сомнения Урюбджур. - К зиме новая шерсть вырастет.
Он внимательно, по-хозяйски, стал рассматривать Геродота. Баран столь же пристально уставился на Урюбджура. Гость ему явно понравился. От него пахло степью, лошадью и баранами. Запах этот напоминал Геродоту о родной отаре и доставлял великое удовольствие.
-- Совсем молодой еще баран, - оценил животное Урюбджур. - Даже жалко такого молодого барана в расход пускать. Голова большая, ноги большие, а мяса еще мало. Ладно, потом разберемся, пойдем пока вещи посмотрим. - И все трое пошли к ящикам, которые лежали возле палатки шефа.
А баран, рассчитывавший пообщаться с таким симпатичным его душе гостем, остался в великой растерянности. И вид у него был такой, как будто он только что смотрел на новые ворота, но их неожиданно сняли с петель и унесли неведомо куда. Вот такой у него был растерянный вид. Но, как нередко случается, никто из людей этого не заметил. Что им было до впечатлительной бараньей души.
... Лисенко покопался в одном из ящиков, достал большой пакет. Внутри него оказалось несколько маленьких пакетиков. Лисенко стал их разворачивать один за другим.
-- Бусы из янтаря, - заинтересовался Урюбджур. - Настоящий янтарь?
-- Самый настоящий, - подтвердил Лисенко. - У нас без обмана, не в магазине. У нас как в Греции - все настоящее.
-- Как будто совсем новенькие, - Урюбджур осторожно погладил отшлифованные до блеска крупные бусы. - Неужели здесь нашли? Долго они здесь лежали?
-- Приблизительно - начало первого тысячелетия. Почти две тысячи лет. А теперь вот это посмотри, - подал Лисенко еще один развернутый пакетик.
-- Тоже украшения, - определил Урюбджур. - Вроде бус из камня. Вот дырочки для нитки. Жучки какие то...
-- Египетские священные жуки - скарабеи. Из специальной пасты сделаны.
-- Вот это да! - удивился Урюбджур. - Это уже совсем далеко...
-- Конечно, далеко, - согласился Лисенко. - Но вообще-то до Египта отсюда не на много дальше чем до Балтики, откуда этот янтарь привезли, тем более, в те времена считалось, что Земля плоская.
-- Как это не на много? - не поверил Урюбджур. - До Прибалтики совсем близко, сел на поезд и приехал, а на самолете еще быстрей. А попробуй до Египта добраться - заграница ведь.
-- Ты домой приедешь, пойди в школу, возьми географическую карту и посмотри, - посоветовал Лисенко.
-- Ладно, это я проверю. А жуки, правда, из самого Египта? - он легонько дотронулся пальцем до жучка.
-- Конечно, можешь убедиться, - Петя тоже взял жучка, повернул его брюшком кверху. - Вот иероглиф оттиснут, - показал он Урюбджуру. - Чудаки они, эти египтяне. Геометрию знали, астрономию знали, пирамиды строили, а обычных навозных жуков зачислили в священные.
-- А что ты от них хочешь, там люди были очень суеверные, - стал объяснять Урюбджур, который прочел у Шлоссера и про Египет. - У них богов, наверно, штук пятьдесят было, не меньше. Мне кажется, эти древние египтяне были очень наивными и богов для себя сами напридумывали, по профессиям. Чтобы у каждой профессии свой бог имелся. И от этого в Египте вместо религии получилось какое-то массовое, всенародное суеверие. У них были даже совершенно нереальные боги: тело человеческое, а голова шакала или птицы. В жизни так не бывает. Не даром говорят - темнота египетская.
-- Не темнота египетская, а "тьма египетская", и совсем по другому поводу, -поправил его Лисенко. - Смотри, когда будешь в Египте, не ляпни такое. Тебя религиозные фанатики камнями забросают.
Урюбджур ненадолго задумался, прикидывая, очевидно, что он в первую очередь сделает, когда приедет в Египет...
-- Конечно, хорошо бы на самую высокую пирамиду влезть и еще со Сфинксом интересно поговорить, - решил он. - Я бы все его загадки непременно разгадал. Я у нас в поселке лучше всех загадки разгадываю. Или он сейчас их уже не задает?
"Он бы твою латынь послушал, так без всяких разгадок утопился бы" - хотел сказать Петя. Но не сказал. Ведь если Урюбджур обидится, то может отказаться резать барана.
-- Нет, сейчас Сфинкс загадки уже не задает, - разочаровал собеседника Лисенко.
-- Вот это плохо. Хотя я все равно в Египет не поеду, - с сожалением отказался Урюбджур от занимательного путешествия . - Там сплошная пустыня, везде песок, а я степь люблю. Путь Петя едет, он молодой, может там пирамиды раскапывать.
-- Зачем мне Египет, - отказался и Петя. У него все было решено на много лет вперед. - Нечего мне там делать, там все уже раскопали. А у нас здесь целина.
-- И правильно сделаешь, - поддержал его Лисенко. - Недавно вышло Постановление, что надо срочно развивать отечественную науку. Вот ты ее и развивай. Нечего по заграничным Египтам мотаться. А это веточка коралла из Красного моря, - продолжал он удивлять Урюбджура, разворачивая еще один пакетик. - А вот это - бронзовое зеркало, сделано где-то в Китае...
-- Подожди, - остановил его Урюбджур. - Вы все это здесь нашли?
-- Здесь. В этих вот курганах.
-- Ни хрена себе! Это же фантасмагория какая-то получается...
Урюбджур явно растерялся. Вообще-то растерянного Будду представить себе совершенно невозможно. Но Урюбджур растерялся, это точно. Он никак не мог себе представить, каким образом здесь, в степи, появились все эти удивительные вещи.
-- Значит, янтарь из Прибалтики привезли, а жучки из Египта?
-- Совершенно верно, - подтвердил Лисенко.
-- А зеркало это из самого Китая...
-- Из Китая.
Уробджур оторвал взгляд от бронзового зеркала и посмотрел в степь. Степь была красивой: бескрайняя и бесконечная, она где-то там, далеко, далеко, сливалось с небом, и продолжалась в нем. Можно было часами сидеть на сурчином холмике, смотреть в бесконечную даль и слушать, как поет ветер. Здесь он никогда не умолкал, он был частью этой степи и больше нигде не звучал так ласково и нежно. Урюбджур знал степь с детских лет, здесь он родился, вырос, жил и чувствовал себя частью этого удивительного простора, который делал его свободным и счастливым, потому что нет нигде места столь же красивого и величественного, как степь. Куда же везти все эти красивые вещи, если не сюда.
-- Ха, значит, зеркало это сделали в Китае и привезли сюда, - А веточку коралла из Красного моря тоже привезли сюда, и жучков из Египта. Понятно, здесь наверно было какое-то очень важное место, скрещение дорог или центр международной цивилизации.
-- Ничего подобного, никакого центра. Самые обыкновенные кочевники, достаточно дикие даже по тем временам. В это время в Риме - высочайшая культура.
-- Почему же все это сюда доставляли?