Подобно Музе, воспетой Ибн аль-Араби, ирландская Муза - Богиня Бриджет - была триединой и не только в том смысле, что она была одновременно девой, нимфой и старухой, но и потому, что она покровительствовала трем сферам духовной жизни - поэзии, врачеванию, ремеслу. Нас не очень интересует, был ли этот образ чисто ирландским или же он пришел с Востока вместе со сложными арабесками средневековой ирландской традиции украшения рукописей и удивительно напоминающими формы арабской и персидской поэзии ирландскими поэмами IX века. Ясно, однако, что хорошо известный кельтский крест IX столетия знаменит тем, что на нем написана арабская формула “Висмиллах ар-Рахман, ар-Рахим” (“Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного”), и это может служить доказательством совместимости суфизма с обеими религиями.
В этом смысле, возможно, большое значение имеет то, что самые выдающиеся произведения мусульманского искусства и архитектуры являются суфийскими, и что суфии (правда, проучившиеся не менее 12 лет), повинуясь естественному долгу любви, постоянно занимаются лечением людей, в особенности страдающих психическими расстройствами. “Ученые люди”, о которых упоминалось ранее, тоже были врачами и учились по 12 лет в своих лесных школах. Суфийский врач не должен принимать в качестве платы более горсти ячменя, и навязывать свою волю пациенту, как делает большинство современных психиатров. Погружая больного в состояние глубокого гипноза, он заставляет его самостоятельно определить свою болезнь и найти лекарство против нее. Затем врач дает совет, как предупредить рецидив болезни. При этом просьба о лечении должна исходить от самого больного, а не от его семьи или доброжелателей. [2]
После того как Сицилия и Испания были завоеваны мусульманами в VIII в., они стали центрами мусульманской цивилизации, известными своей религиозной строгостью. Однако ученые, приезжавшие сюда из других европейских стран, чтобы покупать арабские книги для перевода их на латынь, не интересовались ортодоксальными мусульманскими теориями, приобретая только суфийскую литературу и отдельные научные трактаты. Ныне точно установлено, что песни трубадуров - мусульманского происхождения, а само слово “трубадур” не имеет отношения к слову “тробар” (“находить”), но происходит от арабского корня ТРБ, одно из значений которого - “лютнист”. В своей работе “Наследие ислама” профессор Гий-ом отмечает, что ортодоксальные мусульманские авторитеты относились к поэзии, романсам, музыке и танцам, которым суфии уделяли особое внимание, не лучше, чем христианские епископы. Несмотря на это, арабский язык, на котором изложены все положения мусульманской религии, а также суфийские теории, остался независимым и от тех, и от других.
В 1229 г. остров Майорка, где я жил с 1929 г., отвоевал у мусульман, владевших им 500 лет, король Хайме Арагонский. Затем он избрал в качестве своей эмблемы летучую мышь, которую и до сих пор можно видеть на гербе нашей столицы Пальмы. Этот герб долго не давал мне покоя, а местное истолкование его как призыв к “бдительности” не представлялось мне достаточно убедительным, т. к. христиане считали летучую мышь дурным предзнаменованием, связанным с колдовством. Затем я вспомнил, что Хайме I штурмовал Пальму с помощью тамплиеров и двух-трех отступников из среды мавританской аристократии, живших на острове, что тамплиеры обучали его le bon saber, т. е. мудрости, и что во время крестовых походов тамплиеров обвиняли в связях с мусульманскими суфиями. Мне пришло в голову, что слово “летучая мышь” могло иметь и другое значение в арабском языке и, благодаря этому, служить сигналом местным мавританским союзникам Хайме, возможно суфиям, о том, что он обучается их мудрости. Я написал сейиду Идрису Шаху и получил такой ответ: “По-арабски летучая мышь называется “хуффаш” от трехбуквенного корня ХФШ. Другое значение этого корня - опрокидывать, разрушать, растаптывать. Возможно, это связано с тем, что летучие мыши обитают в развалинах. Таким образом, герб Хайме был простым ребусом, объявляющим его “завоевателем”, в Испании же его называли El Key Laime, el Conquistador (Король Хайме-завоеватель). Но это еще не все. В суфийской литературе, а особенно в любовной поэзии Ибн аль-Араби из Мурсии, которая была известна во всей Испании, “развалины” означают ум, разрушенный упорствующим в своих заблуждениях мышлением и ожидающий возрождения.