Как жаль, что я вызвал товарищей! Если бы не они, я бы и не вспомнил о сокровищах Шилинской шахты... А хотя сколько продлится эта идиллия? Скоро о шахте забудут, отключат энергию или вовсе продадут ее деловитым японцам или китайцам. Или в поселке вспомнят, что на ней живут сумасшедшие, или кто-нибудь из лихих людей спишет на них какой-нибудь грабеж или убийство... И приедут люди в синих шинелях и отправят всех нас в краевой сумасшедший дом на перевоспитание от самостоятельности... Нет, деньги надо доставать... Сказать или не сказать Шуре о истинной цели моего появления на шахте? Впрочем, это всегда успеется..."
В обед, похрустывая хорошо прожаренными плавниками хариуса, я сказал Шуре, что я, как бывший геолог-подземщик, ностальгирую по подземке и потому хотел бы носить еду обитателям восьмого горизонта. Шура посмотрел на меня очень внимательно, затем вздохнул и согласился.
После обеда Инесса дала мне корзинку с испеченными утром пахучими большими буханками, вареными в кожуре овощами и несколькими килограммами костей с щедро оставленным мясом. Я взял ее и пошел вслед за Шурой.
- По лестничному отделению пешком пойдем, - сказал он по дороге к стволу. - На клети спускаться - это долгое дело. Инку придется от кухни отрывать.
- Течет там, наверное, вовсю?
- Да, каплет немного, но промокнуть не успеем.
- А освещение там есть?
- Там все есть, как в Греции, - полуобернувшись ко мне, лукаво усмехнулся Шура. - И освещение, конечно, тоже. Ты, что, думал - они там в темноте сидят?
- По-моему, для них разницы нет.
- Это ты напрасно... Они тоже люди. И, может быть, умнее и счастливее нас. Но... понимаешь, это же люди Хачика. Я же тебе говорил! И поэтому я сам к ним хожу. Смотрю, не придумали они чего? За ними глаз да глаз нужен. Хачик на расстоянии ими командует. И, честно скажу, как брату - ты меня обеспокоил, вызвавшись к ним идти. Может быть, ты не до конца перзомбировался? И связным к ним намылился? А?
- Если бы я не до конца перезомбировался, я бы четыре дырки не в твоей одежде сделал, а в твоем мясе!
- Ты прав, Костик! Но, понимаешь, я же бдительным должен быть. Для твоего же блага. Ведь ты их, его киллеров, убивать будешь. С Тридцать Пятым...
- А ты не перегибаешь с Хачиком? - повторил я вопрос, заданный Инессой Шуре после моего перезомбирования.
Шура внимательно посмотрел на меня и, ничего не ответив, вошел в зарядную.
Взяв в зарядной шахтерские фонари, мы довольно быстро спустились по лестничному отделению на восьмой горизонт. Прошли метров триста по откаточному штреку и оказались у железной двери бывшего минералогического музея. Шура открыл огромный амбарный замок и, улыбаясь, пропустил меня вперед. С опаской я прошел в дверь и очутился в ярко освещенном помещении музея. Правая и левая его части были заделаны капитальными решетками, сваренными из толстенного арматурного прута.
В правой камере, держась обоими руками за прутья решетки, на некрашеном деревянном полу стоял голый, сильно заросший человек. Не обращая на нас ни малейшего внимания он рычал и бился головой и грудью о железную ограду. Когда я, удивленный, подошел поближе, он мгновенно просунул руку сквозь решетку и оттолкнул меня в сторону. Именно оттолкнул, а не ударил. Оттолкнул, будто бы я заслонил ему что-то. Я обернулся и увидел то, что так привлекало внимание сумасшедшего - в глубине противоположной камеры двое других сумасшедших занимались любовью! Я бы не сказал, что эта была скотская любовь, если, конечно, не считать, что они совершенно не обращали на нас с Шурой внимания. Они ласкали друг друга с какой-то чуть ожесточенной нежностью... Они были не в этой подземной камере, а полностью друг в друге...
Мне стало не по себе и я вопросительно посмотрел на Шуру.
- Да ничего особенного в этом нет, - пожал глава сумасшедших плечами. Эти товарищи, - (клянусь, на этом месте он мысленно добавил "Как и ты"), при любой возможности этим занимаются. В Харитоновке, когда врачи улетучились, такой треск по палатам стоял...
- Представляю себе...
- А Юлька эта, - кивнул он в сторону женщины, - вообще на этом смутилась. Давай сюда корзинку.
Взяв из моих рук корзинку, он подошел к ящику, стоявшему перед решеткой семейной камеры, и аккуратно выложил в него две трети продуктов. Оставшееся съестное он бросил в одиночную клетку.
- Кузьма это... Дерьмо, а не человек, - ответил он на мой немой вопрос. - Нет у него к мужскому естеству уважения. Пошли.
Уже за порогом подземной психушки я обернулся и увидел Кузьму. Он стоял, плотно прислонившись к решетке, и мастурбировал.
Когда мы подошли к шахтному стволу, я сказал Шуре:
- Шур, можно я еще на горизонт спущусь? Очень уж интересно. Ведь геолог я...
- А что? Сходи. Но там света нет, учти. Одна вода.
- А ты со мной не пойдешь? Пойдем, прогуляемся? До ужина далеко, да и дождь суток на трое зарядил.
- Нет, я с тобой не пойду. Не нравишься ты мне что-то. Что-то ты задумал... Или Хачик. Выискиваешь что-то... Или убить меня хочешь? Завлечь поглубже и разделаться? Видно, плохо ты перезомбировался... Надо тебя основательнее переделать...
- Опять ты за свое! Ну на фиг мне тебя убивать? Ты, вон, бабу мне подарил, во всем мире такую не сыщешь, в люксе поселил, обиходишь, душу прочищаешь. Тут все, наконец, на тебе держится. Случись что с тобой - все вместе в больницу опять попадем.
- А ты, что, был там? - вскинул он на меня глаза.
- Нет, не был. Но чувствую - пока не был. Пошли в камеру взрывников, я тебе кое-что расскажу.
Шура пожал плечами и мы пошли в камеру, когда-то служившую для подготовки взрывчатых материалов к подземным взрывным работам. Там было темно, но Шура вытащил из кармана лампочку и вкрутил ее в патрон. Сразу же стало светло и мы, выключив свои фонари, уселись друг перед другом на деревянных скамьях. Помолчав с минуту, я рассказал Шуре о своем бегстве из Москвы, о находке в зимовье останков Юдолина и обо всем остальном. Рассказ мой явно обрадовал Шуру - по его потеплевшим глазам я понял, что он, наконец, перестал считать меня неопытным агентом ФСБ.
- Ну, теперь мне все ясно... - облегченно вздохнув, сказал он. Кладоискатель, значит, ты...
- Так получается...
- Ту тогда попробуй... Попробуй... - уже задумчиво пробормотал Шура и, откинувшись к стене, прикрыл глаза.
- Да, вот еще что... - продолжил я, немало смущенный его показным равнодушием. - Я не знал, что тут вы на шахте в свое удовольствие обретаете и трех своих друзей на помощь выписал. Они четвертого августа должны в Кавалерово прилететь...
Как только Шура услышал о намечающемся приезде моих друзей, он моментально вскинул голову и пристально стал меня рассматривать.
- Ты что так смотришь? - чуть испуганно спросил я его.
- Менты они, да? До мозгов моих добраться хотят? Или Хачиковские агенты?
- Какие агенты? Это мои старые друзья. Как только приедут, ты их перезомбируй на всякий случай по полной программе.
- Хорошо... Да и тебе, Костик, будет полезно в нем поучаствовать...
- Мне? - встрепенулся я. - Я ведь уже перезомбировался?
- Да нет, я не это имел в виду... Я имел в виду поучаствовать как исполнитель... Это полученный эффект укрепляет...
- Ну, это я с большим удовольствием! - вздохнул я с облегчением и тут же представил себе Борьку Бочкаренко, вылезающего из вентиляционной трубы. Оглушенного, измазанного с ног до головы ржавчиной и остро пахнущего горелой тканью!