— За многое, — сказала Беатрис-Джоанна. — За жизнь. За свободу. За море. За нас. За кое-что, о чем я потом расскажу.
— Надо выпить за каждое по стакану, — просиял Шонни. — Славно, что ты с нами, — сказал он.
Шонни был панкельтом, одним из редких выживших представителей Кельтского Союза, которые в добровольном исходе покидали Британские острова и, волна за волной, оседали в Арморике[24] почти сто лет назад. В Шонни смешалось крепкое варево из Мэна, Гламоргана, Шетландии, Эйршира и графства Корк, но он с жаром подчеркивал, что ни о каком смешении рас речь при этом не идет. Фергюс — Моисей Союза — учил, что кельты были единым народом, язык у них един и религия принципиально одна. Он разработал доктрину второго пришествия Мессии, заимствованную из католицизма, кальвинизма, методизма, пресвитерианства: церковь, кирха и капелла — один храм грядущего Господа. Их миссия в мире, где пелагианство фактически было индифферентизмом[25], заключалась в сохранении факела христианства, как некогда перед саксонскими ордами.
— Знаешь, мы молились, — сказал Шонни, наливая дамам еще вина, — хоть тоже нелегально, конечно. Обычно нас в прежние дни оставляли в покое, а теперь работает ихняя дьявольская полиция, шпионит, арестовывает, точь-в-точь как в древние приснопамятные каторжные времена. Пару раз проводили здесь мессу. Отца Шекеля, благослови и спаси Бог беднягу, как-то в собственной лавке забрали очередные придурки с оружием и в губной помаде, — по профессии отец Шекель — торговец семенами, — и увели, никому не известно куда. И вот, — а ведь эти несчастные, помраченные кретины не могут или не желают сообразить, — нам предлагают пожертвовать Государству собственным благом. Всем придется голодать, благослови нас Бог, раз уж мы не молимся о прощении своих богохульных деяний. Прегрешение против света, отрицание жизни. Дела идут так, что, похоже, для всех нас грядет Божий суд. — Он допил кубок сливовицы, причмокнув большими мясистыми губами.
— Все время срезают пайки, — сказала Беатрис-Джоанна. — Почему — не объясняют. На улицах шли демонстрации. В одну попал Тристрам. В тот момент он был пьян. Думаю, его полиция наверняка забрала. Надеюсь, с ним все будет в полном порядке.
— Ну, — сказал Шонни, — я ему никакого реального зла не желаю. Пьяный был? Может, это, в конце концов, и хорошо для него.
— Долго думаешь у нас пробыть? — спросила Мевис.
— Пожалуй, с таким же успехом могу сейчас сказать, — сказала Беатрис-Джоанна. — Надеюсь, это вас не шокирует, и ничего подобного. Я беременна.
— Ох, — сказала Мевис.
— И, — сказала Беатрис-Джоанна, — рада своей беременности. Я хочу ребенка.
— Определенно выпьем за это, — взревел Шонни. — К черту последствия, вот что я скажу. Жест, вот что это такое. Поддерживать огонь, служить мессу в темнице. Хорошая девочка. — И налил еще вина.
— Ты здесь хочешь ребенка родить? — спросила Мевис. — Это опасно. Этого долго Fie скроешь. Об этом надо очень тщательно поразмыслить при нынешнем положении вещей.
— Это Божья воля! — вскричал Шонни. — Идите и размножайтесь. Значит, в твоем мужичке еще теплится хоть какая-то жизнь, а?
— Тристрам не хочет, — сказала Беатрис-Джоанна. — Велел мне убираться.
— Кто-нибудь знает, куда ты поехала? — спросила Мевис.
— Пришлось сказать полиции в Юстоне. Я сказала, просто еду с визитом. Я не думаю, чтоб они что-нибудь сделали. Ничего нет плохого в визите.
— Довольно долгий визит, — сказала Мевис. — А еще возникает вопрос насчет места. Детей сейчас нет, они в Камноке с Герти, тетушкой Шонни. Но когда вернутся…
— Ну, Мевис, — сказала Беатрис-Джоанна, — если тебе не хочется, чтоб я осталась, прямо так и скажи. Не хочу быть обузой и тяготой.
— Ты не будешь ни тем ни другим, — сказал Шонни. — Если понадобится, можем тебя устроить в каком-нибудь сарае. Гораздо более великая Матерь, чем ты, родила в…
— Ох, хватит сентиментальничать, — упрекнула его Мевис. — Подобные вещи порой отвращают меня от религии. Если ты решилась, — сказала она сестре, — в самом деле решилась, что ж, будь что будет, будем надеяться, скоро придут лучшие времена. Я ведь чувства твои понимаю, не думай. Просто надо надеяться на возвращение более разумных времен, вот и все.
— Спасибо, Мевис, — сказала Беатрис-Джоанна. — Знаю, будет целая куча проблем, — регистрация, пайки и прочее. Хватит времени обо всем этом подумать.