— Мог бы просто сказать, что так называемый король решил пройтись и осмотреть свои владения, привлечь какую-нибудь симпатичную женщину в его постель, все как всегда, - смотрит на охранника, который положительно кивает и видимо, все так и есть.
Дорогие лаковые туфли, зауженные джинсовые черные брюки, легкий джемпер, а на шее серебряный кулон с лицом волка. Трёхдневная щетина, взъерошенные ветром русые волосы.
Идет по французскому кварталу гордо подняв подбородок, цепляя плечом случайный прохожих, ведь ему все можно.
Королю Нового Орлеана позволено все.
Его боялись и ненавидели абсолютно все в этом городе.
Его боялись и именно поэтому Майклсон не боялся ходить по улицам без личной охраны. Все знали : Пойдешь против одного и тебя настигнут все остальные.
Каждый из нас мечтает о чем-то простом. Иметь семью, счастье, здоровых близких и родных. Об этом скорее, мечтала Ревекка или Элиас, которого Клаус считал помешенным на семейных ценностях и костюмах, словно английский аристократ, но сейчас же двадцать первый век. Кто предпочитает в век цифровых технологий костюмы, как повседневную одежду? Вот Клаус и не понимал кузена, хотя тот с радостью преподавал ему уроки и нравоучал. Всегда сражался за семью, решал проблемы бизнеса мирным путем, переговорами, хотя Ник предпочитал войну и насилие – более действенный способ. Все просто, ведь, когда все разъезжались, то Клаус тихо плавится в своем одиночестве, растрачивая деньги, сидел в своем пентхаусе. Убивал людей с целью, а иногда и без цели. Все равно его никто не остановит.
Но он боялся своего собственного счастья - маленькому по меркам вселенной, но не менее значимому, тогда то, для Никлауса и наступит самое страшное. Счастье нужно держать. Цепляться, что есть силы. Воевать за него. Убивать. Убивать монстра внутри себя.
Иногда, Элиас чувствовал вину, что не может заставить Никлауса поверить в любовь. Клаус твердил, что любовь – это величайшая слабость, а его злоба – инстинкт самосгорание. Этого вполне достаточно.
У него есть все то, что не было у других. У него есть все то, о чем мечтают другие с самого рождения, так о чем еще можно мечтать Никлаусу Майклону?
Уверенным шагом идет по улицы думая, в какое кафе зайти, чтобы выпить кофе или что-нибудь покрепче, перед встречей с большей частью его семьи.
Дни или ночи, она уже не различала, недели прошли, месяца, даже не считала, она хотела забыть, она хотела не думать, не помнить, не страдать, после того, как ее мать умерла от рака. Но, пережив величайшую боль, сожгла прощальное письмо матери, Керри Браул поклялась выполнить последнюю просьбу матери и просто жить в мире, где нет ее. Поступила в колледж, вместе со своими подругами. Пусть, как ей хотелось, как казалось, боль чуть притихла на время, но внутри, все ещё не затихает, не гаснет. Подруги ее обнимали, спрашивали о ее состоянии.
Ее лучшие подруги поддерживали ее.
На душе пусто, но нужно жить.
Она существовала уже вне времени, то, чего она хотела, чем была одержима, стало исполняться, она и забыла, и не любила, и даже не думала, но тот крохотный огонёк всё ещё дарил ей тепло, где-то внутри, но он был.
Где-то внутри огонь и то, что она так близко к исполнению своей мечты стать журналисткой. Она получит вакантную должность в одном из журналов, после окончания колледжа.
Она словно хорошенькая кукла барби, естественно с белокурыми локонами и глазами цвета неба.
Ее каблуки стучат по асфальту,одета в легкий цветочный сарафан, джнсовка, из украшений только сережки и браслет подаренный матерью и отцом на ее совершеннолетие. Вздыхает, поправляет фиолетовый, кожаный рюкзак весящий на ее плечах. Подносит телефон к уху.
— Я слышу тебя, Элли, но скажи, почему меня послали писать о магии Вуду в Новом Орлеане, когда Джессика освещает музыкальный конкурс, Грейси берет интервью у известного журналиста, а ты вообще появишься на федеральном канале.
— Судьба… Это же практика и не переживай, потому что мне не переплюнуть Мисс Стэндфордского университета.
— Считай, что утешила меня, подруга…
— Придумала название статьи?
— Вуду у меня в крови. Слишком кроваво, но главное, что звучит. Что думаешь?
— Думаю, что это подходит, Керри.
— Хорошо, я попытаюсь выжать из себя последние соки, чтобы завершить эту статью, и кажется, я нашла приличное кафе, чтобы выпить кофе, а после пройдусь по гадалкам квартала. Пожелай мне удачи, подруга.
— Удачи, Керри и обязательно позвони.
Она думала несколько секунд, желала отключить телефон и положить его в рюкзак.
Все случилось неожиданно, что блондинка и не заметила, как столкнулась с мужчиной, телефон упал из ее рук и разбился об асфальт. Почему пережив столько падений экран ее мобильного треснул именно сейчас? Закатывает глаза заглядывая в глаза незнакомца. Сколько боли было в ее взгляде. Кажется, будто она смирилась с тем, что будет вечно проигрывать в этой жизни. Вечно расплачиваться за найденное счастье. Почему-то именно сейчас ее постигла очередная неудача и, видимо, за счастье платят собой.
— Все хорошо? – послышался голос с хрипцой и он попытался протянуть ей руку, помочь встать.
— Да. - короткое, что мурашки пробежали по коже, когда поняла, кто находится перед ней.
— Офигеть, сам Никлаус Майклсон, - позволяет себе выразиться Керри. — Я думала, что такие важные персоны ходят только с охраной.
— Я особенный, любовь моя, как твое имя?- ухмыляется, поднимая с асфальта мобильный, внимательно всматривается в чехол на котором изображены две колибри.— Эта птица никак не оставит нашу семью. Все связанно с ней. Все вокруг.
— Мое имя Керри. Например? Вас волнуют птицы изображенные на моем чехле, нежели то, что вы разбили мой телефон? - приподняла бровь.
— Она боролась за свою жизнь, ее маленькое сердце так стучит. Так отчаянно. Не это ли делают люди каждый день? – наклоняет голову.
— Люди – да, а такие как вы – нет, - скрещивает руки на груди, когда тот открывает дверь в кафе.
— Я извинюсь, - ухмыляется тот.
— Ты мне омерзителен, - толкает его в грудь проходя в кафе.
— Ну же, узнай меня и уверяю тебя, что я понравлюсь тебе, - продолжает он следуя за ней.
Она бы приходила каждое утро в это кафе, что находилось в самом конце Бурбон-стрит, не пропуская ни одного дня, и выпивала бы ровно одну чашечку кофе : капучино или латте . Официант ставит чашку с блюдцем на стол, чуть задерживая взгляд на ней. Он будто был слепым, не замечая её, как бы она не старалась привлечь к себе его внимание стоя у барной стойке. Но он лишь недовольно приподнимал бровь и вновь повторяет, что мест нет и ей лучше уйти. Она уже и вправду собиралась покидать кафе, как Майклсон схватил его за руку и силой притащил к себе. Ему ничто не помешало остановить ее, а она услышала его голос с британским акцентом завораживал, а приказные нотки в нём пробирали до мурашек всё тело. Он привык приказывать, вот и сейчас она слышала приказной тон, когда он разговаривал по телефону. И кто бы мог подумать, что её ожидания оправдаются, и она все же выпьет кофе в этом кафе . Тогда она словно превратилась в статую и стояла и слушала весь короткий телефонный разговор, показавшийся ей вечностью. Вот так бы стояла и слушала этот голос.
Стояла, пока не появился перепуганный мененджер, лет сорока восьми, сообщает посетителем, что им лучше покинуть заведение. Люди толпятся у входа, мужчины, пропускают вперед женщин, а менеджер подводит Керри к одному из столику, помогает сесть и поставил перед ней кофе. Серьёзно?!
Изначально она подумала, что это сон, но Майклсон садится напротив ее, берет в руки чашку кофе.
— Что происходит?- разводит руками та.
— Смена власти, дорогуша, - ухмыляется Клаус.
— Ты только что купил это кафе?- шепчет она.
— Да, и тебе понравится кофе. Могу посоветовать еще эклеры или булочки с сахарной пудрой, - касается ее руки, пусть та и пытается высвободится из его объятий.
— Капучино,- протянула она.
— Значит, королева чем-то недовольна, - прикусывает губу.