— Ты, обошелся с людьми, как с мусором! - поставила локти на стол, подперев ладонями подбородок.
— Я Никлаус Майклсонон и мне никто не нужен, - хмыкнул тот.
— Тогда, пожалуй и я пойду, - встает, берет в руки рюкзак.
— Я не хотел, поверь, но ты нужна мне, отодвинул от себя кофе, встал перед ней только бы она не ушла. — Бога ради, ты нужна мне.
— Обойдёшься, - коварно улыбнулась.
— Что ты знаешь о гангстере Никлаусе Майклсоне? – говорит тот опуская свои руки на ее талию.
— Я читала в Википедии, что это был наглый и хитроумный гангстер, который сохранил свое богатства во время Великой депрессии, не щадил врагов, чтил семью и очень любил своих детей и жену, он был художником. Судя по вашей фамилии, имени, туфлям и часам, за двадцать восемь тысяч, вы его кровный потомок.
— Википедия лжет, - на лице довольная ухмылка. — Я хочу, чтобы ты рассказала правдивую историю. Мне дали имя в честь его. Ты напишешь правду о каждом из семьи. Ты напишешь о сумасшедших двадцатых. Ты со мной?
Было бы совсем странно, если бы Элиас увидел сестру в другом состоянии, то какая-то теплота внутри наполняла его тело, лишь от его взгляда, что горел надеждой. Надеждой, что Катель может быть спасена.
Но он видит ее в привычном состоянии : с бутылкой алкоголя, спящую на заднем сиденье, ее туфли держит в руках охранник Джейд – молодой, сероглазый, мускулистый русый парень, которого наняли недавно. Он то, и открывает дверцу автомобиля.
— Вот ты и нашлась, сестренка - брюнетка услышала знакомый и родной голос, попыталась покинуть автомобиль, но вместо этого только упала на землю.
— Заткнись… - возражает она, ступает босыми ногами по земле, шатается, — Просто заткнись! У меня голова раскалывается!
— Прости меня, сестренка, но ты заслуживаешь не тишины, — его голос более громкий, давящий на ее слух, что та вздрагивает и морщит носит от неожиданности.
— Уходи, Элиас, - неразборчиво, язык заплетается.
— Не смогу. Судьба дала шанс собрать всю семью и я сделаю все, для того, чтобы воссоединить семью, - громко, продолжая играть на ее нервах. — Ты объяснишь свое недостойное поведение, позже, когда будешь в здравом рассудке.
— Отвали! – попыталась вскрикнуть.
— Я не отступлю! Понимаешь? – кричит, сжимая руки в кулаки.
— Оставь ее или будешь иметь дело со мной, - мулатка встает между ними, обнимает Катель.
— Ревекка, - вздыхает тот. — Прекрасно! Добро пожаловать, в Новый Орлеан.
— Да, наша кузина-шлюха развлекается, от нее так и несет скандальным сексом, стащила несколько бутылок вина из семейного погреба и замок в старом особняке взломан, еще ты стащила украшения из моего личного сейфа, которое сейчас на твоей милой шеи, говорит Клаус подходя ближе. — Как тебя наказать, Катти? Может лишить тебя состояния и запереть в клинику?
— Это украшение принадлежало Кетрин, которая является моим предком! Я знаю, что Элайджа подарил ей камею и это украшение, как символ любви. Это принадлежит мне! – пытается выкрикнуть, ринуться вперед, чтобы быть на одном уровне с кузеном и даже ударить его.
— Я запретил ходить в тот особняк! Мои приказы должны выполняться! – готов сорваться, напасть на брюнетку и пожалуй сдерживает только стоящая Керри, которая так и не решилась подойти ближе.
— Так-так, а вот и барби с портрета, - Керри вздрагивает, когда чьи-то руки касаются ее плеч и выталкивают из тени. — Новая жертва? Ник, вот скажи, зачем тебе новая игрушка. Хотя подожди, старая надрела.
— Портрета? – ужасается та.
— Расслабься дорогуша, просто ты похожа на жену Клауса Керолайн, правда это было больше столетия назад, - ухмыляется Мерт.
— Еще одно слово и я вырву твою селезенку, Мерт, - смотрит на младшего кузена из под лобья.
— Довольно, - вмешивается Элиас. — Достаточно семейных ссор! Когда это прекратиться?
— Никогда. Да-да, ты такой зануда, что с тобой не выпьешь, а вот с Ником мы выпьем сегодня и поселимся, верно? – спрашивает парень.
— Бурбон за мой счет, Мерт, - подмигивает тот. — Касл и Сальваторе идут с нами.
— Все как всегда, включая текилу и танцовщиц, бильярд, - говорит Майклсон. — Этот город мое королевство и вам же нравится семейный герб с буквой « М» - Майклсоны.
— Идемте, нужно решить семейные дела, предлагает Элиас.
— Время семейных проблем и знаменитой клятвы « Всегда и навсегда.», - соглашается Клаус.
— Не обвиняйте вашу сестру, - тихо шепчет охранник Элиасу, который держит в руках туфли марки Louboutin, — Она запуталась и не знает, как выбраться из тьмы, но я верю в то, что она может быть спасена. Вчера я видел, все ее ужасные поступки, танцы, алкоголь, как она накачивалась наркотиками и стояла посреди танц-пола. Стояла среди танцующих, обнимала сама себя и делала все, чтобы не заплакать. Самое страшное быть одиноким в толпе, поверьте мне, Мистер Майклсон. Она одинока и ненавидит это.
— Идем, дорогуша, я переодену тебя и помогу умыться, - Ревекка ее отпускает из своих объятий кузину, проходя мимо мужчин. — Я рядом.
— Иди за ними, Джейд я доверяю тебе, - глядит в глаза, а охранник кивает и спешит уйти за девушками.
— Ты же понимаешь, что я убью тебя, если ты напишешь об этом, - обращается к Керри Майклсон.
— Понимаю, к сожалению, - на выдохе, переступает порог компании.
— Подождешь меня в моем кабине, познакомишься с моими кузинами Ревеккой и Катель, - спрашивает тот. — Поняла?
— Да, - кивает, пока тот нажимает кнопку лифта ведущего в его личный кабинет.
Катель ведь знала, что ее брат любит и заботится о ней, даже когда обвиняет ее, узнает о всех ее ужасных поступках. Он любит ее, даже, когда ненавидит. Он заботится и переживает и именно поэтому она улыбается, бросается к вешалки с ее вещами и стоящей обувью, когда они с Ревеккой проходят в кабинет.
— Черное! Черное! Как же я люблю черное! О, эти батильоны, - хлопает в ладоши, а после нагибается берет в руки пару обуви.
— Твой брат привез сюда твой гардероб, - пытается улыбнуться мулатка. — Он любит тебя.
— Меня невозможно любить, Ревекка, - вздвыхает та.
— Я войду, - после этих слов Джейд полходит в кабинет, ставит на пол туфли.
Он поднимает голову, молчит, смотрит в глаза Катель. Смотрит так,как будто не только не замечает растекшуюся под глазами тушь и подводку, но и не обвиняет ее. Желает быть рядом с ней, оберегать, забрать все ее тревоги. Быть рядом : телом и душой.Воспоминания, словно тысячи осколков собрались воедино. Жить только ради нее, но видимо она не замечала его. Не замечала, что вчера его не должно было быть рядом с ней, с он был. Не замечала того, что видел тот и слышал, тот, когда та была рядом с очередным парнем, который желал заполучить ее, как трофей в свою постель. Она не умела смотреть правде в глаза, а тот видел и не позволял никому потопить ее хуже, чем есть. Не позволял и решал все по своему.
Решал, разбивая нос или просто применяя приемы, которым его обучали. Так он защищал ее и оберегал ее сердце, хотя готов был испепелить свое ради любви к ней. Сотни встреч и проведенных страстных ночей не с ним, но хотя бы тот защищал ее от тех, кто просто желал поиграть с ней, воспользоваться.
Воспоминания мелькали яркими картинками в ее сознании, а так же вчершная вечеринка перед которой она взломала сейф в пентхаусе Клауса, взяла железный ключ, который подвергся коррозии.
Было бы совсем странно, если бы Катель поступила иначе, а Джейду пришлось возиться с замком, когда они приехали к старому особняку. В реальности он бы не пошел на это, но Катель только смеялась и выпивала вино с горлышка бутылки.
— Зачем вам все это?
— Мне плохо, а здесь, среди этой пыли мне хорошо….
— Вы пьяны, Катель…
— Ломай, и меня бросил Пит. Я не желаю думать этом… Это уничтодает меня изнутри и мне нужно отвлечься.
— И поэтому лучше напиться. Вам больно и вы просто женщина. Но наркотики и алкоголь не выход.
— Чувствовать – отстойно…
— Чувствовать и заботиться – это нормально.
Ни один голос, ни один взгляд, ни что, за долгое время не казалось ей столь родным, как этот взгляд. Такой взгляд и Джейд не мог отвести свой тоскующий взгляд от ее губ, такой потерянный, но счастливый.