– Может быть, у Хариты дома ремонт, – улыбнулся архитектор, – или женщина, с которой она встречается, не может пригласить её к себе по определённым обстоятельствам.
Неожиданно у архитектора зазвонил телефон. Когда он ответил, Варя услышала возбуждённый женский голос, говоривший весьма торопливо и безостановочно. Максакову пришлось для начала успокоить звонившую, а потом попросить её не спеша ему всё объяснить, но телефонной собеседнице сделать это оказалось затруднительно.
– Инна Алексеевна, я сейчас подъеду, – сказал архитектор и выключил телефон. – Это соседка, – объяснил он Варе. – Пожилая женщина. Что-то случилось с её мужем. Простите меня, но я должен вас покинуть. В качестве компенсации закажите себе что-нибудь ещё, а я заплачу.
– Не беспокойтесь, – возразила Варя. Ей было очень жаль, что Максаков уходит, что их общение так быстро закончилось. – Мне и миндального пирожного хватит, а вы лучше поезжайте, ведь людям требуется ваша помощь. Спасибо за то, что привезли меня в такое чудесное место.
Максаков довольно серьёзным тоном произнёс в ответ:
– Я вам обещаю, мы обязательно посидим здесь. И не раз.
Когда архитектор ушёл, Варя снова невольно обратила внимание на Хариту. Она уже перестала катать яйцо по лицу, а принялась что-то с жаром, энергично объяснять своей визави. Женщина сидела и безостановочно кивала в ответ на слова Хариты. Затем медиум взяла свою собеседницу за руку и принялась катать яйцо сначала по её ладони, затем по тыльной стороне руки. Длилось это действие не менее десяти минут, причём Харита закрыла глаза и что-то нашёптывала в такт своим движениям. Закончив процедуру с яйцом, она положила его на пустую тарелку, встала и, подойдя сзади к женщине, несколько раз провела рукой по её голове. Женщина задёргалась и едва не упала со стула, но Харита вовремя удержала её, а затем села на своё место и подозвала официантку. Расплатившись за воду, медиум покинула кафе. Как только Харита ушла, женщина, с которой она встречалась, почистила яйцо и медленно, не спеша съела его, затем выпила из стакана медиума всю воду и тоже покинула кафе.
Изумлённая разыгравшейся на её глазах сценой, Варя допила остывший кофе и только тогда увидела, что в кафе находится ещё одна посетительница. Причём одета она старомодно и весьма странно для лета, хоть и красиво: на ней было глухое платье из чёрного сатина, отделанного кружевом, шифоном и вышивкой, и шляпка с чёрной вуалью, отчего лицо её разглядеть было невозможно. Незнакомка держала в правой руке чайную чашку. Поставив её на блюдце, она поднялась и, проходя мимо Вари, тихо произнесла:
– Вам ничего не привиделось. Они непременно явятся и покажутся. В свое время.
Варе стало не по себе. Она растерянно посмотрела вслед незнакомке в чёрном, за которой тянулся аромат тёплых сладковатых духов. Но когда Варя вышла из кафе, то облегчённо вздохнула: на противоположной стороне улицы рабочие из телевизионной бригады расставляли аппаратуру, недалеко от них две женщины, одетые в светлые летние платья начала двадцатого века, с изящными зонтиками от солнца в руках, внимательно слушали Нонну, что-то им объяснявшую. «Теперь понятно. Должно быть, эта женщина из съёмочной группы», – подумала Варя о даме в чёрном наряде. Она хотела окликнуть Нонну, но передумала и медленно направилась в сторону остановки.
Глава 4
Марианна сдержала своё слово: в конце месяца на Варином занятии с Изольдой присутствовал университетский профессор – холёный импозантный мужчина лет шестидесяти пяти, с крупными перстнями на безымянных пальцах. В течение занятия он иногда хмурил брови или неодобрительно покачивал головой, реагируя на Варины реплики, однако, к её удивлению, очень благожелательно оценил её работу. Выходя из комнаты вместе с профессором, Зотова попросила Варю задержаться.
– Я только отведу Бориса Никифоровича в кабинет мужа и вернусь, – сказала она. – Мне нужно с вами поговорить по одному очень важному делу.
Ожидая возвращения Марианны, Варя встала у окна, выходящего в парк, чтобы полюбоваться розами. Внезапно по стеклу забарабанил дождь. Изольда подошла к Варе и тоже принялась смотреть в окно, а затем неожиданно вздохнула.
– Какое скучное лето в этом году, – грустно произнесла она. – В прошлом году мы целый месяц плавали на яхте по Средиземному морю. Наша яхта называлась «Изольда». Она была названа в честь меня. Жаль, папа её продал. Яхта была такая красивая! А маме она казалась маленькой. Она говорила, что не может пригласить в плавание с нами всех тех, кого ей хочется. А новую яхту папа ещё не купил. И наверное, не скоро купит. Он сказал, что ему нужны деньги для нового предприятия. Зато я готовлюсь к конкурсу красоты, – с гордостью сказала она. – Хореограф ставит мне сольный танец.