Девочка рванулась прочь, а мгновение спустя открыла глаза и шумно вдохнула воздух. Бродящий из стороны в сторону Калантар тут же остановился и посмотрел на неё.
– Ты как? – обеспокоенно спросил он.
– Живая. Всё ещё… – тихо ответила Дилира. Жар вернулся. Болел не только бок, но, кажется, и все остальные мышцы. Впрочем, это означало, что она действительно пока не умерла. Чувствуешь боль – значит жив.
Не прошло и минуты, как на полянку вернулся тяжело дышащий после продолжительного бега Пушан.
– Ну как, ты купил антибиотики? – тут же спросил Калантар.
– Нет. Это просто какой-то бред! – негодующе воскликнул Пушан. – На антибиотики, оказывается, нужен рецепт от врача! Какая-то бумага, которую даёт врач, чтобы тебе позволили купить антибиотики, представляете?! Да я с большим бредом в жизни не сталкивался! Что за дурацкая страна?!
– В Фарасе то же самое, – тихо проговорила Дилира. – Организация здравоохранения Дхарты… У неё единые правила… Большинство стран входит в неё… Их системы здравоохранения унифицированы… В приюте на видеолекции говорили…
– Почему ты сразу не сказала? – удивился Калантар. Сам он не помнил про рецепты на антибиотики – только на обезболивающее, снотворное и всё в таком духе. – Пушан бы тогда не тратил время на этот поход!
– Подумала, вдруг здесь по-другому, – Дилира слабо пожала плечами. – Или я что-то путаю… Нам только один раз об этом говорили…
Калантар всё равно не смог вспомнить про тот один раз – видимо, ту лекцию он смотрел невнимательно. Ну а Пушан тяжко вздохнул и сказал:
– Всё. Ладно. Мы идём в больницу. Прямо сейчас, – Пушан подошёл к Дилире и осторожно взял её на руки не без помощи телекинеза. – Нас, вполне возможно, схватят, раз мы лечение оплатить не можем и без документов, но других вариантов не осталось. Главное, чтобы Дилире помогли. Если боишься – можешь остаться здесь и подождать. Если до утра не вернёмся – значит, нас схватили.
– Я иду с вами, – уверенно заявил Калантар. – Может, смогу чем-нибудь помочь, и никого не схватят.
На самом деле, Калантар не очень-то верил в собственные слова. Что он сделает? Иллюзией их прикроет? Или даст кому-нибудь в морду? Вряд ли это поможет против магов, ну а с остальными Пушан и без него разберётся. Но отсиживаться как трус он не собирался. Пусть лучше его схватят вместе с друзьями. Тогда, по крайней мере, его совесть останется чиста.
– Хорошо. Только вещи оставь здесь – рюкзак будет привлекать к нам лишнее внимание. Идём.
Пушан опять не пошёл, а побежал, пусть и немного медленнее, чем во время своей пробежки до аптеки и обратно – сейчас он нёс Дилиру. Он чувствовал себя пиратом, идущим на абордаж – ни на ком из ребят не было даже иллюзорного маскарада, и мальчишка не собирался его наносить, ведь среди врачей наверняка будут опытные маги, которые раскроют его иллюзии, и станет только хуже. Документов ни у него, ни у его друзей нет, да и денег на лечение тоже, конечно, не хватит. Вся надежда оставалась на то, что сначала Дилиру вылечат, а потом уже потребуют деньги и документы. Ну а когда её вылечат… что ж, тогда и надо будет думать, что делать дальше.
Дилира, несмотря на жар и головную боль, прекрасно отдавала себе отчёт в том, что поход в больницу без документов, нужной суммы денег и с огнестрельным ранением наверняка закончится вызовом полиции. На этот раз сбежать вряд ли выйдет, и к феям они уже не попадут. Но так же она чувствовала, что без лечения ей конец. Она уже чуть не умерла, и маловероятно, что протянет до следующего рассвета. Но больше всего её печалила не перспектива оказаться за решёткой как таковая, а тот простой факт, что людям, в чьём распоряжении имеются мощные дальнобойные ракеты, будет очень удобно найти беглецов в тюрьме. В ней она и её друзья окажутся в ловушке. И там их в скором времени и прихлопнут… «А разве у меня есть выбор? – думала Дилира. – Это Пушан и Калантар могли бы меня бросить. Возможно, у них даже получилось бы добраться до фей и без моей помощи. Пушан не прятался бы, а опять вступил с преследователями в бой, как тогда, в приюте, и опять бы победил… Но они меня не бросили. И теперь, скорее всего, нас схватят всех вместе… Наверно, мне надо бы самой предложить оставить меня где-нибудь тут, на улице, чтобы они могли уйти без меня… Но я ведь не хочу умирать! Не хочу!..».