— Я прослежу, чтобы их раздали, — сказал Крауфорд, — ну и одну на общий стенд, разумеется.
— Я хочу, чтобы в вечернем выпуске «Шотландца» появилось объявление, — отчеканил Гамильтон, — в котором сообщается, что мы задержали подозреваемого по делу Холирудского душителя.
— Но я не могу…
— Более того, пусть там будет указано, что мы надеемся на скорое закрытие дела и вот-вот обнародуем имя подозреваемого.
— Но зачем…
— Сами поймете, если сделаете, как я говорю.
— Вы хоть объяснили бы, что задумали, — сказал Крауфорд. Черт побери, как же давил этот немигающий взгляд!
— Он знает, что мы близко, и может попытаться сбежать. Очень важно, чтобы он почувствовал себя в безопасности и расслабился.
— И?..
От мрачной улыбки Гамильтона по спине у Крауфорда забегали мурашки.
— Он скоро узнает, что безопасных мест для него в этом городе не осталось.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Среда была в Эдинбурге базарным днем. Местные фермеры гнали по Каугейт-стрит на Грассмаркет свои стада, наполнявшие город блеянием и ревом. От вони, испускаемой скотом — особенно крупным, — было не продохнуть. Пешеходы закрывали лица платками — все, кроме самих скотоводов в резиновых сапогах и плоских шляпах, которых запах этот, казалось, и вовсе не беспокоил. Черно-белые бордер-колли ни на шаг не отставали от хозяев, зорко поглядывая на свою рогатую паству.
Дерек Макнайр глядел на толпу с той самой лестницы, по которой спустился с Фредди Каббинсом меньше недели назад. Торговцы раскладывали свои прилавки, ссорясь за каждый свободный пятачок площади. Трио жонглеров начало метать в небо свои яркие шары, а парочка подоспевших акробатов — ходить по мостовой колесом. На другой стороне площади показался шарманщик. Он завертел ручку своего инструмента, напичканного старинными шотландскими песнями и балладами. Дереку хватило нескольких нот, чтобы узнать знаменитую «Энни Лори».
Он шарил по толпе взглядом, подыскивая подходящую цель. Воровать Дерек предпочитал у мужчин — во-первых, они, как правило, были невнимательнее женщин, а во-вторых, его потом меньше мучила совесть. Он остановил свой взгляд на разодетом франте в дорогом рединготе и золотистом парчовом жилете. Мужчина был молод, из-под высокого цилиндра выглядывали прекрасно завитые волосы. Дерек облизнул губы и потер о них подушечки пальцев, чтобы смочить и сделать почувствительней. Он всегда выполнял этот маленький ритуал перед тем, как идти на дело, чтобы настроиться и собраться с духом.
Он старался двигаться как можно будничнее, и вдруг с изумлением увидел, как его предполагаемая жертва снимает цилиндр, под которым обнаружилась живая голубка. Птица встрепенулась и взмыла в небо. Сердце мальчика сжалось от горького разочарования — чертов пижон оказался всего лишь еще одним гаером. «Клятые фокусники!» — в сердцах подумал Дерек, глядя, как тот вытаскивает из рукава низку разноцветных шарфов. Несколько привлеченных яркостью цветов женщин остановились и стали глазеть на происходящее. Когда же они увидели симпатичное лицо фокусника и его обтянутую изящным рединготом ладную фигуру, любопытство уступило на их лицах место другим чувствам.
Происходящее захватило и самого Дерека. Его надежды на успешную кражу испарились — пальцы фокусника порхали стремительнее его собственных, — мальчик попросту замер, не в силах оторвать глаз от творящегося действа. Тем временем волшебник вручил каждой из барышень, вставших полукругом, по яркому платку. Однако их кокетливо опущенные взгляды и негромкие смешки отнюдь не умилили топтавшихся тут же нетерпеливых мужей. Впрочем, несколько попыток увести жен встретили самое решительное сопротивление.
Мальчик не мог не восхититься апломбом, с которым фокусник рассылал улыбки и подмигивания собравшимся вокруг него нежным соцветиям лучшей половины человеческого рода. Надеясь подсмотреть пару приемчиков, Дерек стал подходить ближе. В этот момент фокусник выхватил из-за уха стоящей рядом девчушки яйцо, которое лопнуло прямо у него на ладони, явив зрителям цыпленка. Девочка восхищенно захлопала, а ее мама, вспыхнув стыдливым румянцем, со смехом приняла из рук фокусника попискивающее подношение. А он уже вытащил колоду карт и стал метать их в воздух, те же одна за другой, словно послушные почтовые голуби, возвращались в гибкие стремительные пальцы.
Дерек был поражен. Он замер, не в силах оторвать взгляда от стремительного танца рук фокусника. В Эдинбурге было немало уличных артистов, но ни один из них и рядом не стоял с этим. Такую ловкость, подумал Дерек, надо показывать в театре за хорошие деньги. Он стоял, сложив руки на груди и широко распахнув рот, глядя, как мужчина в рединготе стремительно тасует колоду, а потом, распахнув ее веером, протягивает самой милой из зрительниц в первом ряду: