— Выбирайте карту — любую!
Женщина зарделась и, хихикнув, глянула на раздраженного мужа, выразительно закатившего глаза. Проигнорировав недовольство супруга, она опустила изящно обтянутую перчаткой руку в самую середину веера и вытащила карту.
— Посмотрите, но только никому не показывайте и верните в колоду. — И фокусник вновь принялся тасовать карты.
Тут Дерек вдруг увидел знакомую фигуру. Это был инспектор Гамильтон — но только выглядел он ужасно. Лицо осунулось, а под глазами красовались темные круги. На правой скуле вздулась широкая алая ссадина, да и вообще все его лицо было в царапинах. Рядом стоял сержант Дикерсон со своими небесно-голубыми глазами и ярко-рыжей даже в блеклом свете пасмурного эдинбургского неба шевелюрой. Оба внимательно наблюдали за фокусником, но когда Гамильтон на миг оторвал от него взгляд, то заметил Дерека. Мальчик нахмурился было, словно спрашивая — «а вы-то что тут забыли?» — но инспектор коротко и решительно качнул головой.
Окончательно сбитый с толку Дерек снова взглянул на фокусника, который в этот момент перевернул колоду, чтобы показать всем верхнюю карту. И тут Дерек обмер — с высоко поднятого картонного прямоугольника на него смотрели пляшущие скелеты. В этот момент взгляд фокусника остановился на лице растерянно распахнувшего рот мальчика. Улыбка в мгновение ока исчезла с красивого лица, сменившись выражением смертной злобы — Дерек в жизни не видывал ничего подобного. Фокусник, не говоря ни слова, сунул колоду в карман и, к изумлению зрителей, неожиданно сорвался с места.
Дерек услышал, как поверх ярмарочного гула прогремел голос инспектора Гамильтона:
— Стоять! Эдинбургская полиция!
Вслед за этим раздалась пронзительная трель свистка сержанта Дикерсона. Услышав ее и увидев бегущего мужчину, к погоне присоединились еще два констебля, расхаживавшие на дальнем конце площади.
Но фокусник уже вовсю летел по площади, достигнув ее центра в тот самый момент, когда очередной пастух стал заводить сюда целое стадо черноголовых овец. Увернувшись от первых животных, фокусник умудрился проскочить на другой край площади — в отличие от его преследователей, оказавшихся перед грудой отчаянно блеющих и толкающихся между собой косматых тел.
Дерек не стал терять время и с ходу нырнул под овечьи брюха, упав на четвереньки. Там внизу было тесно и стояла ужасная вонь, да к тому же почти невозможно было увернуться ни от ударов ног пугливых овец, ни от щедро рассыпанного по мостовой навоза — и все же мальчишка смог выбраться как раз вовремя, чтобы увидеть, как фокусник вбегает в лабиринт ветхих домов за мостом Георга Четвертого. Жадно глотнув свежего воздуха, Дерек помчался следом, ловко лавируя между встречными торговцами и покупателями. Миновав тень моста, он услышал доносящийся от одной из каменных подворотен негромкий свист. Он резко развернулся, и в следующий миг на голову мальчишки обрушился оглушающий улар. Дерек упал на колени, и пара сильных рук немедленно сомкнулись на его шее. Он попытался сделать вдох, но сознание густым туманом уже окутала тьма.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Иэн Гамильтон беспомощно смотрел, как фокусник исчезает в лабиринте грязных улочек квартала, известного как Маленькая Ирландия. Выбора не было — он кинулся в плотную массу животных, отчаянно хватая овец за густые маслянистые шкуры и пытаясь оттащить их в стороны. Но те сбивались в кучу и жались друг к другу, так что это требовало недюжинной силы.
Пробившись-таки сквозь стадо, Иэн оглянулся в поисках сержанта Дикерсона и увидел его в самой середине косматого белого моря. Чуть позади ковыляли двое констеблей, не прекращая истошно свистеть в свои свистки. Однако этот резкий звук только нагонял на овец панику, отчего они еще теснее жались одна к другой. Выходит, фальшивая заметка в газете сработала — у Райта хватило самонадеянности решить, что он обвел полицию вокруг пальца. И все же Иэна поразило, что убийца оказался настолько наглым, чтобы устроить после всего произошедшего очередное публичное представление.
Он побежал на восток по Каугейт-стрит, под мост Георга Четвертого и дальше — в мрачную сень переплетенных улочек. Впереди показалась кузница, украшенная вывеской «У Дайер и сыновья». Черный от копоти кузнец в кожаном фартуке на бычьих плечах укрощал здоровенным молотом лист железа, осыпая все вокруг искрами. Угли в горне пылали ярче костров ада.