— Мужчина, хорошей одетый — не пробегал? — крикнул Иэн, держась подальше от осыпающих землю искр.
Кузнец поднял от наковальни лицо с неестественно голубыми на черном лице глазами и, вскинув молот, повел им в сторону центральной улицы квартала. Иэн нырнул в гущу ветхих домишек, где целые семейства издревле сидели друг у друга на головах, а прямые углы встречались так же редко, как зубы у кур. Здешние края так же разительно отличались от заставленных роскошными особняками просторов Принсес-стрит, как сама эта роскошная улица — от привольных холмов и долин Шотландского нагорья.
Дождь, терзавший город последние недели, стих, и натянутые между домами веревки были унизаны бельем. Домохозяйки били по вывешенным в окна коврам, и взметавшиеся в небо клубы пыли уносились прочь с порывами жадного западного ветра. Из узких проулков то и дело выбегали дети и собаки, провожавшие любопытными взглядами мечущегося по улицам Иэна. Все дальше углубляясь в причудливую сеть виндов и клоузов, он в конце концов оказался в глухом тупике меж двух покосившихся домов. Вокруг не было ни единого признака жизни — ни одного ребенка или животного, только окна за глухими ставнями да мерный стук падающих со свесов крыш капель.
Иэн уже развернулся, собираясь уходить, когда до него донесся едва слышный звук — шорох подошвы, скользящей по мостовой. Но стоило Иэну замереть, и звук этот тут же воровато смолк. Его взгляд задержался на табличке, приколоченной к крошащемуся фасаду ближайшего здания: «Скиннерс-клоуз». Иэн еле слышно зашел за угол, едва не наступив на валявшуюся рядом с дождевой бочкой дохлую крысу, и заглянул в темный проулок. Бессильное февральское солнце скрылось за тучей, и стиснутый между двумя зданиями узкий клоуз был погружен в тень.
Иэн крадучись пробрался по нему, но, к своему превеликому разочарованию, совершенно безрезультатно — проулок был пуст. Вдыхая отдающий плесенью запах раствора и песчаника, он направился было назад, но остановился, обнаружив почти под ногами ведущие в подвал створки дверей. Замок лежал тут же — раскрытый, — и это было странно. Иэн невольно подумал о том, с какой легкостью любой фокусник вскрыл бы такой простой замок. Он открыл одну из створок и увидел уходящие во тьму подвала неровные каменные ступени. Иэн спустился, оказавшись в просторном помещении, единственным источником света в котором был ряд узких, забранных железными решетками окон Тут пахло плесенью и царила ледяная сырость, немедля спустившая свои цепкие пальцы ему под одежду. Ступая по голому цементному полу и поеживаясь от зябкой дрожи, он прошел мимо разломанных ящиков для кур, старых цветочных горшков и даже невесть как попавшей сюда тачки без колеса.
Когда Иэн оказался близ одного из подпиравших потолок толстых деревянных столбов, ему послышалось чье-то дыхание. Но прежде еще, чем инспектор успел обойти столб, его шею крепко стиснули. Он дернулся было, но понял, что попался, — одна рука обхватила его за шею, а вторая вжимала неестественно вывернутую кисть в поясницу, ноющую с позапрошлой ночи, когда налетчики били его по почкам. Новая боль поверх старой была невыносима, Иэн не смог сдержать стона, отчаянно пытаясь выскользнуть из цепкой хватки.
— Наконец-то встретились, инспектор.
Прозвучавший у самого уха голос был вкрадчивым и мягким — разительный контраст с оглушительной болью, которую причинял его хозяин. Иэн по-прежнему пытался вырваться, но противник надежно удерживал его, плотно обхватив шею.
— Убить вас, что ли, как и всех прочих? Это было бы ужасно приятно, — выговор был английским, рафинированным, но с неуловимой и все же режущей ухо грубой ноткой, — смотреть, как вы умрете, — сущее удовольствие, инспектор Гамильтон.
— Эдвард Райт? — сумел выдавить Иэн.
— Я получу приз, если скажу «да»?
Иэн попытался ответить, но его силы стремительно иссякали — проклятье, пронеслось в голове, разве можно было предоставить Райту преимущество неожиданности? Собрав все силы, Иэн резко выдернул левую руку из захвата и, вцепившись в запястье Райта, всем своим весом рванулся вниз и вперед, увлекая за собой потерявшего равновесие противника. Потом с хриплым выкриком дернул Райта за руку на себя через плечо. Это был классический прием, и Иэн проделывал его бессчетное количество раз, но еще ни разу от него не зависело так много.