Оказалось, что наш новый сосед разработал свой собственный план, и решил съездить в Тур, чтобы доложить о нем правительству. Если правительство примет его, утверждал южанин, тогда Франция будет спасена, и нога германца больше никогда не ступит на французский берег Рейна. Этот великолепный план, в сущности, оказался очень прост: в соответствии с ним следовало без промедления сровнять с землей все крепости на территории Франции, потому что каждая крепость, по мнению автора плана, есть не что иное, как гнездо капитулянтов. Войска укрываются за крепостными стенами, там они расслабляются, а потом и сдаются. На самом же деле встречать пруссаков надо на открытой местности, стоя в полный рост, потому что только на открытой местности мужчина поневоле становится отважным.
Я позволил себе осторожно высказать сомнение в правомерности использования слова "поневоле", но он одним лишь взглядом и коротким жестом мгновенно заткнул мне рот.
— Просто я взял за основу план Карно[103] и улучшил его. Еще в девяносто втором году Карно предлагал разрушить все крепости. Я лишь использовал и развил его идеи. А еще мне нравится его идея раздать пики всему населению. Винтовок Шаспо не напасешься, а пик можно изготовить сколько угодно. Как только мы раздадим пики десяти миллионам французов, тогда пруссаки, считайте, и пропали. Тут я тоже не придумал ничего нового. Я изучал систему Карно и знаю, как он организовывал победы. Я воспринял и усовершенствовал его идеи, и теперь их вполне можно применить в нынешних условиях. Всем этим я занимаюсь из патриотических соображений. Я всего лишь владелец текстильной фабрики и не страдаю ни амбициями, ни тщеславием.
Мог ли я себе представить, что этот текстильный фабрикант и глашатай идей Карно в один прекрасный день займет командную должность в одной из наших армий, где станет советником и вдохновителем генерала, командовавшего этой армией? Каких-либо знаний у этого человека не было и в помине, зато он умел рассуждать обо всем с непоколебимой уверенностью, и люди верили ему, потому что он никогда ни в чем не сомневался.
Так мало-помалу я знакомился по дороге с моральным состоянием сограждан. Мне не терпелось поскорее встретиться с моим кузеном, чтобы в беседах с ним окончательно составить представление о готовности нации к борьбе. Мне казалось, что после падения империи и постигших нас несчастий Франция должна измениться и стать совершенно другой страной, не такой, какой она была, когда я уходил на войну. На смену политической апатии должна прийти готовность людей размышлять о судьбах страны. Но о чем думали и чего желали французы?
Я был уверен, что мой кузен поддерживает политику сопротивления оккупантам. Во времена империи он охотно демонстрировал патриотические чувства, не свойственные людям его окружения, и мне казалось, что в нынешних условиях он станет твердым сторонником освободительной войны. Кузен принадлежал к известной категории умных и честных буржуа. Такие люди имеют твердые убеждения, они решительны и склонны тратить имеющиеся у них средства на благие дела. Его никогда не терзали страсти и ему абсолютно не была свойственна восторженность. Кузен вдохновлялся не поэзией, а арифметикой, опираясь на которую строил свою жизнь. Он твердо верил в незыблемость своих прав и необходимость честного исполнения гражданского долга.
— Нет, тысячу раз нет, — сказал мне кузен. — Я против войны. Сопротивление Парижа преследует лишь одну цель: выиграть время и дать возможность провинции организовать у себя нормальную жизнь. Сам посуди, последние два месяца мы повсеместно наблюдали одну лишь дезорганизацию, а во имя организации все это время не делалось ничего. Заметь, я ни в чем не обвиняю тех, кто сегодня нами руководит. Они пришли к власти в ужасающей обстановке, в которой, по моему мнению, вообще ничего нельзя было сделать. Именно поэтому я считаю, что в нынешних условиях сопротивление невозможно. Скажу больше, оно даже преступно. Героизм — это удел отдельных личностей, нация же должна быть практичной. Личность действует лишь в собственных интересах, а народ — в интересах всех индивидуумов, составляющих нацию. Сейчас у нас нет ни солдат, ни армии, ни боеприпасов, вообще ничего, нет даже доверия, а значит, единственный практический выбор сейчас — это смириться, причем смириться своевременно, чтобы восстановить силы и при первой возможности все начать сначала.
— Так значит, ты за войну?
— А ты полагаешь, что после того, как меня ударили по щеке, я подставлю другую щеку и спокойно пойду домой? Ну, нет. Теперь Франция и Пруссия долго будут находиться в состоянии войны, и мир, которого я жажду, станет не более, чем передышкой. Ее-то мы и должны использовать для подготовки. Я не был готов к войне, меня заставили участвовать в авантюре, которая обернулась ужасной катастрофой. Теперь я собираюсь затаиться и готовиться к тому, чтобы начать все сначала. Но кое-кто не хочет согласиться на такую жертву, кое-кто желает продолжить сопротивление. А я убежден, что в результате такой политики одна за другой будут разбиты и формирующаяся Луарская армия, и армия, которую пытаются собрать в окрестностях Лиона. Немцы тем временем сожгут и разграбят Нормандию, Иль-де-Франс, Орлеан, Турень и остальные провинции. А когда все это случится, правительство объявит о капитуляции, и в какой-то момент страна будет до такой степени обескровлена, что отомстить за свое унижение мы сумеем лишь через десять, а то и пятнадцать, лет. Так вот, за эти десять или пятнадцать лет справедливая жажда мести мало-помалу сойдет на нет, и когда дело дойдет до самой мести, наша энергия уже наполовину будет растрачена. Те, кто сегодня выступают за войну, без сомнения, вдохновляются патриотическими соображениями, однако политическое чутье у них напрочь отсутствует.
103
Лазар Карно — видный деятель Великой французской революции, создатель Французской революционной армии. Современники называли его "организатором победы". Автор классических трудов по математике и прикладной механике. Его сын, Никола Сади Карно — один из основателей термодинамики.