Вопрос 2
О Боге – есть ли Бог
Итак, поскольку главное намерение этого священного учения – передавать знание о Боге, и не только согласно тому, как Он есть в себе, но и согласно тому, что Он есть начало и цель вещей (а особенно разумных творений), и это ясно из сказанного (q. 1, a. 7), то, намереваясь дать изложение этого учения, мы, во-первых, изложим учение о Боге; во-вторых, о движении разумных творений к Богу (часть II); в-третьих, о Христе, Который, согласно тому, что Он вочеловечился, есть для нас путь в нашем устремлении к Богу (часть III).
Рассмотрение же, относящееся к Богу, будет троякое. А именно, во-первых, мы рассмотрим то, что относится к божественной сущности; во-вторых, то, что относится к различию Персон (q. 27); в-третьих, то, что относится к происхождению творений от Бога (q. 44).
Относительно же божественной сущности, во-первых, следует рассмотреть, есть ли Бог; во-вторых, каков Он есть или, лучше, каков Он не есть (q. 3); в-третьих, следует рассмотреть то, что относится к Его деятельности, а именно, знание, волю и могущество (q. 14).
Относительно первого ставится три вопроса:
1. Является ли то, что Бог есть, известным само по себе?
2. Является ли это доказуемым?
3. Есть ли Бог?
Глава 1
Является ли само по себе известным то, что Бог – есть?
Относительно первого следует рассмотреть такое положение: кажется, что то, что Бог есть, является известным само по себе.
2. Ведь называется нами «по себе известным» то, знание чего нам присуще естественным образом, как, например, это ясно относительно первых оснований. Но, как говорит в начале своей книги Дамаскин (О вере православной, I, 1, 3), знание о существовании Бога естественным образом всеяно во всех. Следовательно, то, что Бог есть, является самим по себе известным.
3. Кроме того, «по себе известным» называется то, что познается тотчас, как только познаны термины – это Философ в первой книге «Второй Аналитики» приписывал первым основаниям доказательства. Ведь как только познано, что есть целое и что есть часть, тотчас же познается, что всякое целое больше своей части. Но как только понято, что обозначает это имя – «Бог», тотчас же познается и то, что Бог – есть. Ведь этим именем обозначается то, по отношению к чему ничто не может обозначаться как большее; то же, что есть в действительности и в интеллекте, больше, чем то, что есть только в интеллекте; поэтому из того, что Бог есть в интеллекте, тотчас же, как только понято это имя – «Бог», следует также, что Он существует в действительности. Значит, то, что Бог – есть, известно само по себе.
Фома Аквинский имеет в виду знаменитый онтологический аргумент известного богослова Ансельма Кентерберийского (1033–1109). Ансельм, споря с атеистом, дает определение Бога как «то, больше чего ничего не может быть помыслено». Атеист соглашается с этим определением, поскольку оно не подразумевает бытия Бога. В таком случае Ансельм может помыслить все то же содержание, что и атеист, но прибавив к нему предикат бытия, то есть помыслить то, больше чего ничего нельзя помыслить. Получается, что утверждение атеиста противоречиво. А значит, истинно отрицание этого утверждения: «Неверно, что Бога нет». Следовательно, Бог есть. Фома Аквинский прежде всего ставит вопрос о том, возможен ли в принципе такой тип доказательства по отношению к Богу, при котором из чего-то, что нам известно само по себе (к примеру, мы знаем, что целое больше части без обращения к опыту, воспринимаем целое и части благодаря тому, что у нас уже есть такие идеи), можно дедуцировать нечто иное, что и делает Ансельм. Согласно Фоме, есть два возражения против этого. Во-первых, мы можем ошибаться, когда нам представляется, что нечто известно естественно и само по себе; вполне вероятно, что это результат долгой привычки и научения. Во-вторых, есть различие между тем, что известно просто само по себе, и тем, что известно нам. Мы, в силу ограниченности нашего разума, знаем далеко не все, что известно само по себе. Если интеллект ангела, в отличие от нашего, способен осознавать сущность Бога саму по себе, то из нее он вполне бы мог автоматически вывести Его существование, но нам не дано понимание сущности Бога прямым образом.
Кроме того, Фома Аквинский делает замечание относительно определения Бога, данного Ансельмом. Определение, лежащее в основе доказательства, должно быть простым, ясным и общепринятым. Определение Ансельма сложно, неясно и разделяется отнюдь не всеми: например, некоторые древние мыслители представляли Богом мир, то есть нечто ограниченное, допускающее возможность помыслить нечто большее.
Наконец, и это самый важный аргумент, Фома Аквинский задает вопрос: а что именно доказывает Ансельм? Утверждая, что противоречиво мыслить Бога (как того, больше чего и т. д.) без предиката существования, Ансельм доказывает только то, что мы с необходимостью должны мыслить Бога как существующего, но из этого не следует сама необходимость Его существования. То есть это некая необходимая идея (идеал) чистого разума, как скажет потом Кант.