— Значит, надо вызывать полицейского художника, — подытожил Мьюр.
— Не надо! — замотала головой Мюльда. — Я сама могу ее нарисовать, я очень хорошо рисую. Нет, конечно, ваш полицейский художник сможет лучше, но я бы хотела сначала попробовать сама.
— Давай так и сделаем, чтобы не терять времени, — согласился Мьюр. — Ты начинай, а я попробую дозвониться твоему папе. А если не сумею, пошлю к вам домой полицейских, чтобы его разбудили и привезли сюда. Всё-таки уже ночь, и чем быстрее мы здесь закончим и ты сможешь отдохнуть, тем лучше.
Мюльда кивнула и принялась рисовать на листе бумаги, который ей дал Мьюр. Карандаша у него не было, не нашлось его и в целительской, где они беседовали с девочкой, поэтому ей пришлось использовать ручку, но Мюльда не преувеличивала — рисовала она действительно хорошо, и изображенная ею «фея» получилась вполне узнаваемой. Во всяком случае Альви с удивлением опознала сногсшибательную блондинку, явившуюся ей во сне два месяца назад, после того как они обнаружили Сеусу Ревюрлинн. Однако это открытие она пока озвучивать не стала, решив, что такие подробности лучше отложить до того момента, как Мюльду заберут домой.
Получив рисунок, Урслин принялась названивать шефу УКПМП, чтобы договориться о том, как без промедления довести информацию об опаснейшем оннурвера до всех потенциальных жертв. Тем временем утомленная переживаниями этой непростой ночи Мюльда задремала, привалившись к Альви, так что ворвавшийся в целительскую примерно полчаса спустя Нальтиг Ульвариссен застал свою дочь мирно спящей.
— Давайте пока не будем будить Мюльду, — шепотом предложила Урслин. — Мы можем рассказать вам, что случилось, и в коридоре, а девочка пусть еще немного отдохнет.
Убедившись, что с дочерью всё в порядке, Нальтиг заметно успокоился, поэтому не стал спорить и послушно вышел в коридор вместе с Урслин и Мьюром. Объяснения не заняли много времени, и минут через двадцать отец подхватил на руки так и не проснувшуюся Мюльду и отправился домой, а остальные смогли наконец-то приступить к обсуждению дела без лишних ушей.
— Я тоже видела эту Блехингар во сне, — для начала огорошила всех присутствующих Альви.
— Ты?! — поразилась Урслин. — Но ведь ты не оборотень.
— И давно уже не маленькая девочка, — добродушно усмехнулась Альви. — Но тем не менее, после того как мы нашли Сеусу, мне приснилась вот эта вот самая прекрасная блондинка, зазывавшая меня в свою волшебную страну обещаниями, что там я смогу стать такой же прекрасной, как она.
— Думаю, это потому, что ты обратила на себя ее внимание, когда попыталась нащупать ее след, — задумчиво протянула Урслин.
— Но почему она явилась только мне, ведь ты тоже это делала?
— И даже я попытался, — добавил Мьюр, — только вообще ничего обнаружить не смог.
— Вполне возможно, что причиной стало твое проклятие, — высказала предположение Урслин. — Проклятия — энергетически очень мощные образования, а это оннурвера явно нацелено на получение максимально возможного количества энергии. Именно поэтому оно и выбирает оборотней.
— Ты уверена, что это не совпадение? — нахмурился Мьюр.
— Абсолютно! — подтвердила Урслин. — И то, что оно явилось Альви, это лишний раз подтверждает. Если бы этой Блехингар был нужен именно определенный тип энергии, она не пыталась бы заманить в свою «волшебную страну» взрослого человека.
— А мы можем на основании этих данных понять, с каким именно оннурвера имеем дело? — спросил Мьюр.
— Учитывая то, что ему нужно как можно больше энергии, а также то, что оно приходит к жертвам во сне и может усыплять тех, кто их окружает, я могу предположить, что это либо пустотник, либо грёзовая фея. К оннурвера, старающимся собрать как можно больше энергии, а также способным принимать человеческий облик, относятся еще демоны и морочные девы. Но ни те, ни другие не могут являться во сне, только наяву, — поделилась своими выводами Урслин.
— Насколько я помню, эти оннурвера — одни из сильнейших, — мрачно заметил Мьюр.
— Ты прав, — кивнула Урслин, — но проблема даже не в этом, а в том, что образ действий этих оннурвера, если можно так выразиться, диаметрально противоположен: пустотники забирают души своих жертв в специально созданное ими искусственное измерение, а грёзовые феи наоборот — создают пространственный карман в нашем, где прячутся сами.
— А почему это проблема? — уточнила Альви.
— Всё просто: чтобы разорвать связь жертвы с грёзовой феей, достаточно просто разрушить энергетический канал между ними. Но если так поступить с жертвой пустотника, человек умрет, а его душа окажется замурованной в созданном пустотником искусственном измерении до тех пор, пока пустотник, лишенный возможности тянуть жизненную энергию из физического тела, не поглотит ее окончательно, — пояснила Урслин.