— Так, с дальнейшими действиями мы определились, — подытожил Вейндрурссон, — Я сейчас отдам распоряжение подготовить документы для командировки на Лаунтские острова, а вы, Хундграхт, пока сходите пообедайте пораньше, что ли, а потом, когда всё будет оформлено, передадите все задачи, которые не потерпят до вашего возвращения, Вьяртарсуну. Остальные тоже могут быть свободны.
Альви тоже решила пообедать пораньше, раз она всё равно пока не на рабочем месте. Она предложила Урслин пойти вместе с ней в «Ласточку» — кафе, расположенное неподалеку от УПФ, куда часто ходили сотрудники Управления, но та отказалась, сославшись на срочные дела.
Зато услышавший их разговор Мьюр внезапно выпалил:
— Не против, если я составлю тебе компанию за обедом?
И лицо у него при этом было такое, будто он бросался со скалы в штормовые волны.
— Нет, конечно, — улыбнулась Альви и, поймав многозначительный взгляд Урслин, решительно взяла Мьюра под руку.
Сердце Сумрачного волкодава замерло, а потом бешено застучало как будто где-то в горле, но он постарался ничем не выдать обуревавших его эмоций. Он и так ужасно переживал, что это из-за него к Альви являлась Блехингар, хотя и понимал, что навредить ей оннурвера не сможет.
Вся решимость Мьюра ушла на приглашение, и на то, чтобы начать непринужденную беседу, ее уже не хватило. Но пауза не успела стать неловкой, поскольку заговорила Альви:
— А ты был когда-нибудь на Лаунтских островах?
— Нет, повода не было. Но один коллега из МОП, который туда ездил, рассказывал, что место это довольно унылое. Там только скалы и тундра, и не растет почти ничего. Летом полярный день почти месяц, зимой — столько же полярная ночь. И всё время дует очень сильный ветер, сырой и холодный. В общем, самое подходящее место для тех, кто нарушил запрет на проклятия.
— А кого прокляла эта Вигюрбьёрг? И что это было за проклятие?
Мьюр не ответил, и по тому, как напряженно он сжал губы, Альви поняла, что эта тема ему неприятна.
— Прости, давай лучше поговорим о другом. Расскажи, ну хотя бы про тот санаторий, где ты отдыхал.
— Отдыхал? — Мьюр невесело хохотнул. — Вообще-то, я в нем лечился от депрессии. Как раз после дела Вигюрбьёрг.
— Ох! Что-то у меня сегодня не выходит выбрать подходящую тему для разговора, — расстроилась Альви.
— Да нет, я тебе расскажу, только давай сначала дойдем до кафе и сделаем заказ. Не хочется обсуждать такие вещи на улице.
— А ты не боишься, что нас сможет услышать кто-нибудь из твоих коллег? — полюбопытствовала Альви.
— Не особо, — пожал плечами Мьюр, — это вовсе не тайна. Да и можно поставить полог конфиденциальности первой степени, просто рассеивающий внимание. Ты ведь умеешь?
— Да, а ты разве нет?
— Я тоже умею, но мой долго не продержится, мои магические способности совсем слабые, не то что у тебя.
— А как ты узнал, какие у меня способности? — удивленно округлила глаза Альви.
— Изучил твою ауру, когда ты пыталась обнаружить следы тенгилюра, после того как нашли Кёльсейг Тигдирссен. У тебя очень мощный целительский дар, и аура очень красивая.
— Но как ты ее разглядел? Она же вся покрыта этой мерзкой пленкой, — недоуменно нахмурилась Альви.
— Не знаю, что именно ты там делала, но эта самая пленка как будто разлетелась на мелкие осколки, и твоя аура стала видна. Потом, правда, всё вернулось на место, но я успел ее рассмотреть.
— А проклятие тоже разлеталось?
— Нет, проклятие оставалось на месте. Такая дрянь! Надеюсь, та тварь, которая это с тобой сделала, по-настоящему страдает там, на Лаунтских островах, — с искренней ненавистью процедил Мьюр. — Сколько ей дали?
— Нисколько. Ну то есть ссылка-то у нее, разумеется, пожизненная, но к тюремному сроку Греймюр не приговаривали.
— Почему? — поразился Мьюр.
— Ну, — Альви неловко передернула плечами, — суд поверил в то, что она искренне раскаивается и сожалеет о содеянном.
— А это было не так?
— Я не уверена, но мне показалось, что нет. Конечно, на суде Греймюр постоянно плакала и при каждом удобном случае просила у меня прощения, но было что-то такое в ее глазах, что не давало мне поверить в ее искренность. Во всяком случае, когда на суде, оглашая обвинительное заключение, прокурор упомянул о том, что воздействие проклятия удалось зафиксировать и мой вес больше не зависит о веса Греймюр, ее просто перекосило от ненависти. Она, конечно, тут же закрыла лицо платочком, который постоянно комкала в руках, вроде как от нервов, но я успела заметить.