— А разве сны — это пространство? — удивилась Альви.
— Для пустотников — да, — кивнула Урслин. — Они единственные из имеющих подобие сознания оннурвера, которые могут проникать в сны и действовать в них.
— Жутковато, — передернула плечами Альви. — Не уверена, что смогу спокойно заснуть, зная, что в мой сон может в любой момент явиться подобие Блехингар.
— Тебе надо поесть, — уверенно заявил Мьюр, — и подобные опасения перестанут тебя тревожить.
Он оказался прав: позавтракав, Альви почувствовала себя гораздо лучше и снова попыталась отказаться от визита к целителю. Но все, даже всегда невозмутимый Дирлейссон, так дружно и выразительно на нее уставились, что она сдалась и отправилась на осмотр.
В кабинете с табличкой «Целитель первой категории Листрун Валирейструн» их встретила миловидная девушка, на первый взгляд показавшаяся совсем молоденькой. Но молодость не помешала ей решительно выставить из кабинета всех сопровождающих, напирая на целительскую тайну.
— Я, вообще-то, уже практически ее муж, — недовольно пробормотал Мьюр, но всё же вышел вместе с Урслин и Дирлейссоном.
Альви облегченно вздохнула и благодарно улыбнулась целительнице — свои возможные проблемы ей действительно хотелось обсудить наедине. При ближайшем рассмотрении госпожа Валирейструн оказалась не такой уж юной: ей было примерно лет тридцать, просто курносый нос и россыпь веснушек делали ее моложе.
— Зовите меня Листрун, — с располагающей улыбкой предложила Валирейструн.
— Ну а вы тогда зовите меня Альви.
— Хорошо, — Листрун снова улыбнулась. — А теперь рассказывайте.
— Может, вы сначала посмотрите? — неуверенно предложила Альви. — Мне бы хотелось, чтобы вы провели предварительную диагностику до того, как я назову вам причину своего состояния.
— Это что-то необычное? — проявила догадливость Листрун, а когда Альви кивнула, не задумываясь согласилась: — Хорошо, я сначала посмотрю.
Она довольно долго осматривала Альви, то закрывая глаза, чтобы переключиться на магическое зрение, то с помощью диагностических артефактов. И, наконец, задумчиво изрекла:
— У вас очень сильное энергетическое истощение, примерно посередине энергетического кокона вообще как будто кусок вырван. Но, как ни странно, ни опасности для жизни, ни серьезной угрозы здоровью это состояние не представляет, хотя должно бы. Думаю, это эффект от энергетических заплаток, которые видны в вашей ауре.
— Заплаток? — удивилась Альви.
— Да, там, где кокон поврежден особенно сильно, на его поверхности как будто наложены заплатки из энергии другого человека, видимо, кого-то из ваших близких, благодаря которым энергия не утекает через эти повреждения в пространство. Поэтому ваши общие энергопотери заметно меньше, чем должны были быть при таких повреждениях. Полагаю, это энергия вашего жениха?
— Да, думаю, да, — озадаченно кивнула Альви. — Наверное, лучше будет, чтобы вы потом и его осмотрели.
— Безусловно! Но что всё-таки произошло с вами?
— С меня спало проклятие. Видимо, от него и осталась самая заметная энергетическая дыра.
— Но постойте, ведь при спадании проклятия его энергия должна была впитаться в вашу ауру! — пораженно воскликнула Листрун.
— Должна была, но не впиталась, потому что ее сожрало оннурвера.
— Оннурвера? — шокировано переспросила Листрун. — Какое оннурвера?
— Пустотник, — пояснила Альви. — Проклятие спало с меня в измерении, созданном пустотником, и пустотник его сожрал, прямо там. А Мьюр, мой жених, он, как вы, наверное, заметили, оборотень, а я — его единственная, вот он и поделился со мной энергией. Неосознанно, оно само получилось.
— Вам повезло.
— Безусловно, — согласилась Альви, имея в виду всё: и спасение девочек, и избавление от проклятия, и встречу с Мьюром. Потом она внимательно оглядела кабинет и поинтересовалась: — А можно мне взвеситься?
— Конечно, если вам так будет спокойнее. Но энергетические повреждения не влияют на вес физического тела. Во всяком случае прямо.
— Смотря какие! Мое так очень даже! — радостно рассмеялась Альви и направилась к весам.
Раздеваться она не стала, только кеды сняла, решив, что лишняя пара сотен грамм не будет иметь такого уж большого значения. Встав на весы, Альви внезапно поняла, что не может вспомнить, как ими пользоваться — она не взвешивалась с тех самых пор, как стало ясно, что исцелить ее от проклятия не смогут.