— Пойдём. — Экран телефона подруги погас, и она поднялась, попутно надевая свою джинсовую курточку и проверяя шнуровку на массивных кроссовках. — Только будьте предельно внимательны. Особенно тебя, Жень, касается.
— А? Ты что-то сказала? — притворно нахмурилась я, а после вовремя увернулась от тычка в бок. — Да поняла, поняла.
Мне удалось незаметно подхватить ещё один шоколадный батончик и спрятать его в своём рюкзачке. Напоследок опустошив стакан с газировкой, я направилась следом за друзьями к выходу, пропуская перед собой более наглую толпу участников. И когда уже прощально прозвенел фурин, задетый дверцей, мне захотелось вернуться обратно. К теплу.
Льдистый ветер опалил щёки да скользнул за тонкой тканью одежд мерзкой дрожью. И без того непослушные мои волосы безнадёжно растрепались и спутались узлами. В колющих порывах завертелись сорванные листья, склонились к земле разлогие ветви. Кованная калитка перед территорией парка с жалобным скрипом то открывалась, то закрывалась. Это придавало обстановке совсем недобрый антураж. Небо ещё недавно лучилось яркой голубизной, а теперь по нему, серому и пустому, медленно плыли тучи аки чёрные корабли. Они тянули за собой тонкий запах озона и высверки молний. В их чревах грозно загудело.
— Ты говорил, что сегодня солнечно! — с упрёком произнесла Алиса. Девушка крайне недовольно и немного смешно морщилась, растирала озябшие плечи и поглядывала на друга так, словно он сам определял погоду.
— Должно быть, — согласился парень. Его взгляд показался мне растерянным и даже встревоженным, а в интонациях проскользнул странный металлический оттенок.
Впервые Август ошибся. Мы привыкли доверять его мнению, пускай не знали, каким образом он умудрялся с абсолютной точностью определять перемены погоды, и лучше известных нам приложений, сайтов да передач. Либо знал хороший источник, либо с чертовской удачливостью угадывал сам. Выведать этот секрет не удавалось ни мне, ни включившей всю обаятельность Алисе. В итоге перестали спрашивать – просто порой обращались за советом. Но сегодня что-то шло вразрез привычному. Да и сам парень смотрел на стягивающуюся бурю с неверием. Так глядят на иллюзию. Я же отметила, что теперь точно заболею перед экзаменами.
— Нет, господа, — преувеличенно бодро заявил ведущий, уловив хмурые настроения в перешёптываниях и взглядах участников. Многие недовольно ёжились, — наша игра продолжается! — Но его энтузиазм никто не поддержал. Люди наверняка подумывали о возвращении к еде, выпивке и обогревателям в ресторане. Их лица стали ещё более смурными. Организатор от того нервно оглянулся и только шире расплылся в улыбке. — А вот и экскурсовод!
Я замерла, позабыв все прежние мысли. Казалось, холод вьётся и внутри меня, где-то около позвоночника и рёберной клетки. Заставляет смотреть, невзирая на спутанный клубок чувств, на один из двух силуэтов. Экскурсовод не представлял из себя ничего необыкновенного. Сухой костлявый мужчина придерживал ворота тонкими пальцами и всё поглядывал на собравшихся с усталостью и равнодушием. На его тёмном пальто белел, соревнуясь с серым оттенком кожи, небольшой бедж. А вот женщина рядом… Я видела её вчера. В парке, укрытую тенью дерева. Она и сейчас казалась мне знакомой. Вызывала странную ноющую боль глубоко внутри, призрак непонятных чувств. Образ незнакомки вдруг стал отчётливым, а воспоминания о ней прекратили походить на давно стёршуюся надпись. Однако девушка оставалась далёкой и одновременно с тем очень близкой. Как утерянная родственница. И дежавю.
Неизвестная плавно ступила мимо экскурсовода, притронулась пальцами к витому металлу калитки. Её взгляд соприкоснулся с моим – на мгновение – а после обратился к уводящей в пучины парка дорожке. Скрытые под блузой плечи покрывала витая шаль. В такт шагам и стуку каблуков мелодично звенели браслеты, колыхался подол юбки. Я силилась запомнить каждую деталь, неотрывно глядела за гордой осанкой и чёрным кусочкам татуировки. Едва сдерживала себя, чтобы не броситься следом. Однако чем дальше уходила она, тем сильнее угасал в сознании образ. И как только леди скрылась за поворотом, я осталась наедине с подёрнутой мглой памятью и грызущей тоской.
— Нам пора идти.
Голос Алисы заставил меня встрепенуться и отогнал дурманящие мысли. Постепенно окружающий мир стал проясняться. Вырисовались встревоженные лица друзей, команды, следующие за экскурсоводом шумной пихающейся вереницей. Пару раз быстро моргнув чтобы согнать остатки странного наваждения, я попыталась всему своему виду придать прежнюю сосредоточенность и расслабленность. Собственные реакции теперь казались мне глупыми. Стоило только увидеть ту женщину, как разум сразу отключился и принялся лихорадочно перебирать воспоминания. Но в них, давних, не было ни бледной незнакомки, ни смутных очертаний её тату.