— О, Джесс, у меня для тебя новость, — отозвалась сестра с малопонятной гордостью. Лезвие выскользнуло из её пальцев да устремилось вверх, взрезая воздух алой лентой. Миг спустя возвратилось. Потянуло запахом крови.
Крылатые фигуры я приметила и сама. Они сорвались с парапетов башен и, поднимая тела в небо мощными взмахами, направились за нами. Их размашистые тени тянулись вслед нашим шагам; когда силуэты закрывали собой солнце, внутри меня вздрагивала каждая жила. При виде вспышек солнечных пут да отблесков золота я едва не взвыла: то ли от ужаса, то ли от раздражения.
Варла́укты.
Сестра, несомненно, поспособствовала этому, а теперь забавлялась ситуацией, словно интересной игрой. Её метательные ножи разлетались во все стороны кардо́ниевыми перьями, а сама она, наделённая лучшей скоростью и выносливостью, мелькала тут да там.
— Обдеру уши, — пригрозила я, когда девушка оказалась рядом. Мне хотелось сказать куда больше, куда витиеватее и куда непристойнее, однако погоня отнимала все силы. Довелось снова пригнуться, пропуская над головой витки эсо.
— Вначале поймай, — Мелоника хихикнула. Лицо сестры покрывал капюшон чёрного плаща и скопившийся под ним полумрак, но меня не покидала уверенность в том, что она улыбалась. Ехидно так, нагло. Почти злорадно.
Я провела с ней достаточно времени, чтобы запомнить все вредные привычки, лихие шутки и дурные особенности характера, а таковых было в избытке. Моника не только умела привносить в размеренную жизнь остроту, но и делала её непредсказуемой или даже невыносимой. Любви к сестре мне приходилось учиться многие четырёхсезония, терпению – значительно дольше. И когда я начинала мыслить, будто ладна справиться с любой новой выходкой, она преподносила очередной сюрприз. Как ныне.
— Чем ты думала? — На вразумительный ответ глупо было и рассчитывать. — К чему втянула варлауктов?
— Как без них? — недоуменно поинтересовалась Моника, словно я сказала глупость, а она – нечто очевидное. — Да что ты сердишься? Я лишь предоставила прекраснейшую возможность пронаблюдать за падением сущностей высших, держателей мира сего да спасителей рода людского от мерзкой тёмной силы, что связала свою душу с мраком и подчинением истинному злу.
Оставив меня с осмыслением излишне драматичной реплики, сестра снова исчезла. Её размытая тёмная фигура в мгновение оказалась у противоположного края багровой кровли, после она бесшумно оттолкнулась и перемахнула на другую. Да так до часовой башни: Мелоника преодолела в прыжке значительное расстояние и, цепляясь когтями за выемки, вскорости оказалась у шпиля. Пригревшиеся там птицы запоздало вспорхнули.
Подле меня вновь дохнуло холодом. Я привычно вильнула в сторону, памятуя, какими быстрыми и болезненными являлись те ледяные стрелы. Одна из них ранее оцарапала моё плечо, благо, рана вышла неглубокая и зажила мгновенно. Только ныне это было отнюдь не эсо.
Студёный вихрь завился в тёплом воздухе знакомыми узорами, образовывая в потоках своей изморози форму – расплывчатый образ.
— Доведёт ли однажды до могилы её собственный разум? — Как и прежде, я не могла точно утверждать, скользнула ли в словах Хлады какая-либо эмоция да не показалась ли мне насмешка.
— Полагаю, — выдохнула я, оглядываясь. — Нам не сбежать от Вознесённых.
С громким звоном разбилась в трёх шагах бутыль. Одна, следом другая. Вымешанные с осколками солнечные воды расплескались всюду расплавленным золотом. Жгучие капли укрыли черепицу, осели на одежде да опалили мою кожу. Рука вспыхнула болью настолько острой, что я, отшатнувшись, поскользнулась и ухнула за край. Понапрасну оцарапавшие карниз ноги, сорвавшийся с уст крик, в долю ульсы пронёсшиеся этажи – снова чудовищная вспышка в теле, ознаменованная жутким хрустом.
Смутные тени варлауктов закрыли узкую полосу света между домами. Их серые перья мелькнули в опасной близости, однако тут же скрылись за чертой видимости. Никто и не направил взор вниз, никто и не услышал тихий стон. Вой толпы прокатился мимо.
Мгновения я лежала, превозмогая неистовые чувства, что разрывали оболочку: ждала, когда сущность примется за исправление повреждений да приглушит боль. Пульсация в ноге раздавалась будто и в сознании тяжёлыми ударами. Окутанное пламенем плечо выкручивало всё тело. Только немного погодя мне удалось приподняться и осмотреть себя. Глухо вздохнула сквозь стиснутые лёгкие. Стопу вывернуло под неверным углом.