Я не слушала. Ни выученные наизусть куплеты, ни звонкое щебетание подруги – слова не задерживались в сознании, а другие звуки превращались в странную колыбельную. Даже мысли вязли в полудрёме. Сказывалась бессонная ночь, которую пришлось провести отнюдь не в предвкушении занятной поездки. Скорее в жутком предчувствии того, что являлось всякий раз, стоило лишь сомкнуть веки. Кошмаров.
Один и тот же сон, одни и те же образы – они мучили меня на протяжении недели. Заставляли каждый раз просыпаться в холодном поту с ускоренным сердцебиением. Но сегодня чёртово сновидение было особенно ярким и… страшным. Словно происходило наяву. Полная его картина никогда не восстанавливалась – я помнила только конец, забывая начало. Этот оставшийся в сознании кусочек больше походил на подёрнутую мглой киноленту. Какой-то момент всегда упускался.
Я снова попыталась возвести в сознании детали, сквозь нежелание и необъяснимый страх. Медленно, будто проявляясь из плотного тумана, в голове начали возникать картинки – осколки кошмара. Первой вырисовалась нить. Серебрённая, едва отливающая металлом в тусклом свету. Она сияла, выхватывая из тьмы слабые очертания залы и копошащуюся массу пауков. Тысячи, нет, миллиарды этих белёсых созданий единой массой сновали подле хрупкого волокна. Но ужасал меня один-единственный: чёрный. Всякий раз паук внимательно глядел в мою сторону, жадно, почти голодно. А после неизменно бросался в бой с белокрылой совой. И именно в это мгновение с хрустальным перезвоном обрывалось тёмным лезвием волокно. Сердце останавливалось. Словно оно было моей жизнью.
Сильный толчок в бок мгновенно вернул в реальность да избавил от неприятных воспоминаний, которые и сами постепенно стали ускользать в новый сон. Сработало не хуже пощёчины. Пожалуй, сейчас это показалось бы мне уместным и достойным благодарности, если бы не одно «но». Больно!
— Да чтоб тебя, — возмутилась я, протирая ушибленное место. Недовольство скрыть и не пыталась. — Алиса, что ты творишь?
Подруга аккуратно, со всеми признаками надуманного аристократизма, поправила выбившуюся из-за уха пшеничную прядь волос.
— Прежде чем выдвигать в мою сторону обвинения, — деловито начала она, — учти, что я тебя предупреждала. Просила! Перед поездкой выспаться, а не сидеть допоздна в играх, как обычно вы с Августом делаете. Снова не послушали?
— Никак нет, командир Воображала, — сразу отозвался парень, — спал как убитый.
— Эй!
Я благоразумно промолчала. Да, не послушала. Однако играть мне пришлось, надеясь на то, что вымотанное сознание просто провалится в беспамятство до самого утра. Вынужденная мера, можно сказать. Пусть и безнадёжная. Никогда бы не подумала, что стану испытывать страх перед грядущим сном. Но и рассказывать о кошмарах мне не хотелось вовсе.
— Не выспалась? — сочувственно поинтересовалась мама Алисы, взглянув в зеркало заднего вида. Легко тыкнула кнопку проигрывателя на сенсорной панели – песня плавно стихла. — Солнце, не мешай, пусть отдохнёт. Время ещё есть.
В который раз тихо поблагодарив её, я попыталась устроиться поудобнее на мягком, ещё пахнущем новизной кожаном сидении. Повернулась к окну, увидев напоследок скорченную страдальческую мину Августа и напускную обиду Алисы. Послышалось шутливое «ой» друга после очередного удара локтем. Но я твёрдо решила больше не обращать внимания на эту парочку до прибытия на место. И уснуть. Невзирая на все фобии. Не думая о кошмаре.
Не сдержав зевок, я взглянула сквозь тонированное стекло. Рядом проносились авто самых разных марок и расцветок, мелькал лес и тёмная асфальтированная дорога. Представшая взгляду картина показалась до такой степени однообразной, что быстро смазалась в единое расплывчатое пятно, в следующий миг сменившееся глубокой чернотой сна.
Не сверкнула в бесконечной темени серебристая нить, не мелькнули смолистые бусинки глаз, не прозвучал тревожный совиный окрик. Совсем иное предстало взору. И не сказать, что более приятное.
Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась пустошь. Пронизывающий до костей ветер вздымал вверх тёмный песок, закручивал его вихрями и царапал кожу крупицами. В воздухе повис тяжёлый запах озона, а в налитых кровью небесах порой вспыхивали яркие ветви молний. Реальность содрогалась от раскатов грома, да так, будто вот-вот расколется надвое. Засмотревшись на закручивающиеся над головою тучи, я не сразу обратила внимание на частично зарытые в землю и припорошенные чёрной пылью обломки статуй, зданий, башен. Они выглядели настолько древними, что, казалось, одно прикосновение обратит их в пепел.