- А сейчас на просторной поляне мы узнаем, кто самый быстроногий, самый сильный, самый меткий среди сунгирей, - объявил сахем-Володя.
Под стремительные звуки тамтама все двинулись на другую поляну. Вынырнув из гущи зрителей, Светланка чуть в стороне заметила, как Алеша и Юра пробовали пальцами остроту широких кухонных ножей. Что они надумали, сумасшедшие? Стрелой Светка кинулась к ним:
- Бросьте сейчас же ножами играть!
- Ты что, Рябинобус, забыла, что сейчас соревнования на лучшую зачистку археологического слоя? Не могут же новые сунгири уступить гостям из племени Лисьи Хвосты? Видишь, сколько студентов приехало из института на наш праздник.
Тогда быстрей к раскопу - чтобы заранее осмотреть место соревнований! Не успели они заглянуть в раскоп, как на краю появился сахем-Володя с секундомером в руке и множеством болельщиков.
- От каждого рода по три пары, - крикнул он во весь голос.
Вождь гостей, чернобровый высокий студент Борис (он был в маске лисы, а за его спиной в самом деле болтался настоящий лисий хвост), назвал свою команду. Сунгирцы - свои пары. Володя указал квадраты и нажал секундомер. Заработали ножи, строгая липкую глину, снимая слой за слоем. Через пятнадцать минут вперед вышли Лисьи Хвосты. Они сумели быстро и чисто "обработать" квадрат. Во второй попытке сунгирцы Саша и расторопный Юра работали ножами со страшной скоростью и обошли своих соперников. Увидев Алешу в третьей паре, вождь Лисьих Хвостов нахмурился: об этом мальчике говорил ему профессор. Это он первый наткнулся на череп древнего человека. С таким тягаться трудно. Когда время третьей пары истекло, сунгирцы вскинули руки, как хоккеисты после удачно забитого гола: победа была за ними.
Обнявшись, Саша, Юра и Алеша направились за призом к профессору. Но пришлось обождать - тот метился на городошной площадке в "бабушку в окошке". Олег Николаевич с детства любил городки, и, разумеется, все племя сунгирей обожало эту игру. Пока устанавливали "письмо", профессор успел вручить победителям шесть расписных деревянных ложек. В походной жизни археолога это кстати: самые горячие щи можно хлебать.
На другом конце поляны бегуны, надев мешки на ноги, как спутанные лошади, прыгали, падали, спешили к цели - ореховому кусту.
Тут Лисьи Хвосты показали всю свою ловкость и вышли на первое место.
У самого края поляны, перед зарослями полыни, разминались футболисты. Такого футбол еще не знал: команда "Лошадка" встречалась с командой "Лиса". Комментатор, в его роли был Юра, тащил стремянку с таким видом, как будто собирался взобраться по ней на самое небо и сообщать оттуда уважаемым гостям подробности удивительного матча.
Цветастой каймой вокруг поляны сидели болельщики. В одних воротах все увидели Светлану. На противоположном конце у штанги был свой Яшин - Оля.
- Дорогие зрители, - подражая известному комментатору, начал Юра, стараясь перекричать шумный говор болельщиков. - Пусть вас не удивляют вратари: команды палеолита были смешанными, ведь всем заправляли женщины, одним словом, был матриархат.
Судья, сахем-Володя, выбросил в игру мохнатый мяч, сшитый из старой шапки (где только такую раздобыли!). Лисы понеслись в атаку во главе со своим вождем Борисом. Но сунгирцы были начеку. Светлана ловко поймала мяч, направленный в ворота. Оля, выпрыгнув, как кошка, тоже отбила верный гол и послала мяч в центр поля.
- Игра разгорается, - стрекотал Юра сверху. - Сабо посылает мяч Бибо, Бибо - Сабо, мяч у Понедельника, Вторника, Четверга... - Юра считал, что свою задачу - веселить болельщиков и поднять боевой дух игроков - он выполнил полностью.
В конце двадцатиминутки лисы все-таки сумели пробиться к воротам сунгирцев - 0:1! В перерыве кольцо болельщиков стало вращаться вокруг поляны - переходили к новым воротам команд, благо "трибуны" из своих курток было переносить легко.
Во втором тайме сунгирцы смогли отыграться. Гол забил Саша. Счет 1:1, к общей радости, не изменился до конца встречи.
Футболистам вручили букетики зверобоя, Мамонт Николаевич пожал руки членам команд и сказал, что счастлив был увидеть своими глазами матч людей древнего каменного века.
- Ужинать, ужинать! - раздался громкий голос сахема-Володи.
Он сам колдовал сегодня над праздничным меню, в котором были археологический салат (капуста с рябиной) и хобот мамонта под соусом (так он называл тушеное мясо, приготовленное в особом соусе). Чай с мятой завершал пир.
За столом все признали, что ничего подобного никто не ел. Особенно понравился хобот мамонта. Решили сделать его фирменным блюдом археологов. Володя был страшно доволен.
- Я же говорил вам, что археолог - это прежде всего кулинар! - шутил он.
...Августовская ночь раскинула свой звездный зонт. Купы деревьев чернели неподвижными громадами. Красноватое пламя костра высвечивало молодые лица. Кто-то перебирал струны гитары. Олег Николаевич подошел к гитаристу Юре:
- Можно что-нибудь повеселее? - И сам напел мотив старинных студенческих частушек:
Сколь наш путь в минувшем долог,
Цим-ля-ля, цим-ля-ля!
Знает только археолог!
Цим-ля-ля, цим-ля-ля!
У костра подхватили мотив, добавляя все новые и новые куплеты.
Юра перебирал струны, подыскивая очередную песню. Подмигнул Оле:
- Давай нашу!
Оля кивнула, прислушалась к аккордам вступления:
...В Сунгирском овраге лежит мое сердце,
Посыпано охрой, покрыто песком,
В Сунгирском овраге лежит мое сердце,
Профессор не знает, не знает о том...
Песня неслась над костром, над поляной, летела в темноту ночи. Олег Николаевич спросил, кто автор слов, и, узнав, что Игорь Петрович, ласково улыбнулся ему.
- Мамонт Николаевич, я давно хотел вас спросить... - Игорь Петрович замялся, не решаясь сказать. - Были ли в вашей жизни необдуманные поступки, те, за которые вам потом было стыдно? Извините, конечно, за нетактичный вопрос.
- Ну, почему же, коллега, - Олег Николаевич подбодрил студента, такой уж сегодня вечер. А поступок? - Профессор задумался. - Было мне тогда лет четырнадцать-пятнадцать. И надобно вам сказать, друзья мои (у костра все притихли), чтобы понять происшедшее, что рядом с городком, где мы тогда жили, протекала река, неширокая, но порожистая и быстрая, с каменистым дном. Пошли мы как-то с другом гулять за город, с нами была наша ровесница Лена. Идем и подходим к мосту - железный, узкий, а по бокам перила изогнуты в виде арок. И ширина перил, так, примерно с полметра. Друг-то возьми и скажи: "А что, слабо пройти по перилам?" Лена, правда, промолчала, но мне показалось по ее взгляду, что и она так подумала. Перила-арки поднимались над мостом метров на десять, да еще от моста вниз прикиньте расстояние. Не долго думая я впрыгнул у края моста на чугунную тумбу, в которую упиралась арка, и пошел по узкой железной спине арки, раскинув руки. Не успели они опомниться, как я был уже на самом высоком месте перил, метров на двадцать над рекой, и тут я глянул вниз, зашатался, услышал девичий крик. Вбежать-то было легко, знаете, как на детскую железную горку для катания. А каково спуститься? От порыва ветра я покачнулся еще сильнее, внизу бурлила река. Оставалось встать на четвереньки (но внизу-то на меня смотрела Лена!) и, цепляясь руками, осторожно спуститься вниз. Поза, сами понимаете, не очень-то красивая, но другого выхода у меня не было. Когда я спустился, меня охватила дрожь от мысли, что минуту назад меня могло не быть. Потерять жизнь! За что? Не в бою, отдав ее за Родину. А просто так, по своей глупости. А мама, отец? Расширенными от ужаса глазами смотрела на меня Лена. Приятель молчал, глядя куда-то в сторону.
...Стало слышно, как в костре потрескивали угольки. Алеша боялся дыхнуть, переживая за профессора. После паузы Олег Николаевич добавил, что до сих пор сожалеет о том своем поступке и больше старался так неоправданно не рисковать.