Глава 3
Телефоны в офисе Клепикова начинали трезвонить с самого утра. Трубки поднимал Чернявин - помощник сыщика, недавний выпускник юрфака, уже успевший самостоятельно провести несколько криминальных дел. Клепиков отмечал в нём сыскной талант и предрекал ему большое будущее.
Почти все звонившие непременно требовали самого сыскаря, и Чернявину приходилось оборачиваться к столу, за которым сидел шеф.
- Вас, - говорил он.
Клепиков, мысленно чертыхаясь, нажатием на кнопку соединялся со звонившим и брал трубку.
Чаще всего звонили законники или кто-нибудь по их поручению, интересовались, как идут дела, и, отбирая у детектива время, делились соображениями и подозрениями, в большинстве своём совершенно пустыми. Клепиков раздражался, но голос его оставался спокойным: всё-таки звонили важные люди, с ними надо вести себя аккуратно. Всем им он отвечал одно и то же: след есть, мы по нему идём. Дело сложное, но будет раскручено. Положив трубку, он негодующе мотал головой и снова углублялся в изучение бумаг и газет, которыми был завален его стол.
За его спиной, в кресле у окна сидел Васяня. С того дня, когда Васяня быстро и ловко уложил Малыша, сыщик проникся к нему симпатией. Васяня сопровождал Клепикова в поездках по городу и присутствовал при нём постоянно. Клепиков ему не раз говорил, что при захвате беспредельщика ему, Васяне, предстоит играть первую скрипку. Васяня только посмеивался.
- Это моя работа, - отвечал он. - Для чего я тогда тут нахожусь?
Васяня был неразговорчив. О себе он говорил мало, только когда слишком уж донимали расспросами. Родился он в подмосковном посёлке Голицыно. С детства посещал секции борьбы и бокса. Первый раз выстрелил из автомата чуть ли не в девять лет. Ни разу не сидел, хотя дважды находился под следствием за участие в грабежах - отделывался, по малолетству, условным сроком. А потом была армия, спецназ, участие в боевых действиях. Биография самая простая...
- Текст напечатан на старой пишущей машинке, - это было пока единственное, что определил Клепиков после тщательного изучения полученных писем. - Западают буквы "ж" и "и" краткое. Затем отпечатанный текст был размножен на ксероксе...
- Вы надеетесь выйти на преступника по пишущей машинке? - в сомнении спросил Чернявин.
- Пока не знаю. Но в любом случае это обстоятельство нелишне взять на заметку.
И сыщик вновь придвинул к себе пухлые папки с материалами следствия, проведённого сотрудниками МВД по фактам убийств Сёмы-Паровоза, Тугрика и Скобцова.
Васяне оставалось лишь удивляться обширности связей преступного клана, умудрившегося раздобыть эти папки. В них были фотографии, описания, свидетельства очевидцев - одним словом, всё, что удалось заполучить оперработникам МВД и что должно было составлять служебную тайну. Как видно, даже в здании на Петровке криминальный мир распоряжался как у себя дома. Любая бумага, хранящаяся в сейфах или архивах МВД, по желанию Клепикова немедленно ложилась на его стол.
Ясно было, что авторитеты обеспокоились всерьёз. Дело принимало нешуточный для них оборот, и в ход были пущены все их связи, задействована вся сеть их секретных осведомителей в преступных, милицейских и правительственных кругах.
- В деле об убийстве Сёмы-Паровоза меня больше всего интересует, почему он сам поехал в банк, - сказал сыщик. - Ведь он почти никогда туда не ездил, банковские служащие и рожи-то его не знают. Чаще всего ездил его кассир. Но в те дни, когда был убит Паровоз, кассира не было в Москве. Паровоз дал ему отпуск. И тут вдруг Паровозу срочно понадобились деньги!
- Его подставили? - предположил Чернявин.
- Скорее всего. Паровоза выманили из берлоги, где киллеру трудно было до него добраться, и убили у банка. Исполнитель твёрдо знал, что Паровоз будет там, и у него было достаточно времени, чтобы выбрать удобный пункт для стрельбы - чердак пятиэтажки перед банком. Ждал он довольно долго. Час, а может быть, и два, так утверждают эксперты. Значит, был уверен, что ждёт не зря.
- Надо выяснить, для чего Паровозу так спешно понадобились деньги, - сказал Чернявин.
- Это уже сделано, - ответил сыщик. - Накануне того дня Паровоз получил послание из мордовских лагерей от своего старого приятеля Шмона, который парится там уже восьмой год. Послание было передано Паровозу в устной форме, никакого письма или записки нет. Ему сообщили, что Шмону представилась возможность досрочного освобождения, но для этого надо положить на лапу лагерному начальству и местному прокурору. Много положить. Для такого человека, как Шмон, Паровоз готов был разбиться в лепёшку. На следующее утро он лично помчался в банк и угодил под пулю.
- Вы думаете, шеф, что между Шмоном и шантажистом есть какая-то связь?
Клепиков задумчиво покачал головой.
- Нет. И вообще никакого обращения Шмона к Паровозу не было. Туфта всё это, подстава.
- Интересно, - заметил Чернявин.
- Моя первая версия оказалась правильной, - сказал Клепиков. - Паровоза нарочно выманили под пулю.
- Но такую операцию мог провернуть только человек, хорошо осведомлённый в делах Паровоза, - сказал помощник.
Клепиков кивнул.
- Чем больше я размышляю над этим делом, тем больше склоняюсь к мнению, что шантажиста надо искать здесь, в Москве, среди местных авторитетов.
- Надо найти человека, который появлялся у Паровоза с известием насчёт Шмона, - сказал Чернявин.