Он понимал, что вопрос неуместен, это внутреннее дело воров, в которое его, человека со стороны, тем более бывшего мента, вроде бы посвящать не должны...
- Побазарим с Палычем наедине, - сказал Губарь.
- Язык развяжем быстро, - прибавил Малина, усмехаясь.
- Если ты собираешься прижигать его паяльником, то некоторые могут этого не понять, - заметил Зубатый. - Это не по закону. Палыч - уважаемый вор.
- А об этом никто не узнает, - сказал Малина и отпил из бокала. - В пятницу утром Палыч поедет к себе на дачу. Мы аккуратно возьмём его по дороге, на пустынном шоссе...
- Малина прав, - обернулся к Зубатому Губарь. - Другого выхода у нас нет.
Зубатый, поколебавшись, согласился:
- Но только брать Палыча надо по-тихому, чтоб ни одна падла не узнала, что это наша работа.
- Операцию я беру на себя, - сказал Малина. - Мои пацаны имеют большой опыт в работе на дорогах. Остановят и обшмонают любой транспорт так, что комар носа не подточит.
Губарь обернулся к Клепикову:
- Рома, ты будешь присутствовать на допросе.
Сыщик согласно кивнул.
- Итак, Палыча берём послезавтра утром, - заключил Малина. - Я лично не сомневаюсь, что это он та самая крыса, которая шлёт малявы!
- Тебе известно, по какой дороге он поедет? - деловито осведомился Зубатый.
- Пока нет, но к пятнице станет известно, - ответил Малина. - Устрою его "мерсу" катастрофу, и никакая экспертиза не пронюхает туфты!
На этом Клепиков с Васяней покинули квартиру. Сыщик был доволен: всё шло к тому, что расследование скоро закончится.
Глава 4
Васяня простился с Клепиковым по дороге, договорившись встретиться завтра. Он остановил частника, но поехал не к себе, а прямиком к Гоче.
Тот нетерпеливо ждал очередного доклада о ходе следствия. Интерес Гочи был вызван отнюдь не простым любопытством. Ведь это он рассылал ворам анонимные письма с угрозой расправы, а Васяня был тем самым киллером, который занимался охотой на них!
Васяня не знал, каким образом Гоче пришла дерзкая мысль шантажировать воров. Да это его и не интересовало. У него самого были счёты с ними. Банда, которую контролировал известный вор в законе Самурай, ночью ворвалась в его дом в Подмосковье и расстреляла его родителей и обоих братьев. Те организовали кооператив и отказались платить бандитам дань. Месть рэкетиров была жестокой. Изрешечённые пулями тела родных Васяни облили бензином и подожгли. Васяня, который в ту жаркую ночь спал не в доме, а в сарае на сене, чудом остался в живых. Потом в его жизни были армия, Босния и Чечня. Он участвовал в боевых действиях, пока не убедился, что война - это не его дело. На войне слишком часто убивают невинных людей. Но и после увольнения в запас он продолжал изучать оружие и совершенствовать своё умение владеть им. Он мечтал о мести.
К тому времени банда Самурая была разгромлена, а сам Самурай погиб, пришитый кем-то из своих. Васяня поставил себе целью разыскать оставшихся в живых и уничтожить их. Для этого ему пришлось завязать знакомства в криминальной среде, где вскоре его способности были оценены по достоинству. Ему стали давать заказы на ликвидацию. Нанимаемый бандитами, он истреблял таких же бандитов и не испытывал от этого угрызений совести, руководствуясь принципом: чем больше я перестреляю этой дряни, тем чище станет воздух. К тому же меткие выстрелы из снайперской винтовки приносили ему немалые деньги, что в нынешние времена было совсем немаловажно.
Тут-то судьба и свела его с Гочей - молодым, очень нахальным и дерзким грузином, чья банда контролировала Петровско-Разумовский вещевой рынок и почти всё Дегунино. Положение ординарного главаря не удовлетворяло честолюбивого бандита, ему хотелось стать вором в законе и попасть в самые верхи воровского мира. Да и присосаться к многомиллионному воровскому общаку тоже было бы неплохо. Нашлись законники, которые (небезвозмездно, разумеется) дали Гоче рекомендацию, и на какой-то захудалой сходке в Подмосковье его по-быстрому короновали. Все расходы обошлись Гоче в рекордно низкую для подобных мероприятий сумму - пятнадцать тысяч долларов.
Гоча объяснил Васяне, что их акция - не просто шантаж, а его, Гочи, месть ворам за все унижения, которым они его подвергли. Дело в том, говорил он, что большинство авторитетов отнеслись к нему с пренебрежением, считая его выскочкой, а некоторые вообще отказались признать его титул. Васяне, впрочем, до разборок Гочи с ворами не было никакого дела. Но он тоже жаждал мести, потому и согласился на сотрудничество. Будь Васяня знаком с литературой, он мог бы повторить вслед за Тилем Уленшпигелем: "Пепел отца стучит в мою грудь!"
По слухам, преступную группу, которая уничтожила его родных, контролировал не только Самурай, но и ещё какой-то авторитет. Кто именно - установить Васяня так и не смог, и потому он с удовольствием истребил бы их всех, включая даже и Гочу. Но Гочу приходилось терпеть, тем более тот довольно ловко организовывал его акции. Ещё ни разу Гочины наводки не дали осечку. Объект всякий раз появлялся именно там и в то время, как планировал Гоча. Васяне оставалось только нажать на спусковой крючок.
Но вот чем Васяня не занимался, так это взрывами, хотя в Боснии прославился как взрывник. Взрыв, тем более в условиях города, мог нанести увечья людям, оказавшимся поблизости, а этого Васяня не хотел. Взрывами приходилось заниматься людям Гочи, не имевшим ни знаний в этом деле, ни умения, и потому проваливавшим большинство подобных акций. "Мерседес" Губаря взлетел на воздух до того, как вор уселся в него, а в двух других случаях подложенные под машины мины по каким-то причинам вообще не сработали. Единственной, пожалуй, успешной "взрывной" операцией была ликвидация молодой Гочиной жены. Но это особая история, ещё больше уронившая вора в глазах Васяни. Гоча держал у себя целый гарем, состоявший из молодых девиц, которые регулярно менялись. Обладавший вспыльчивым характером, Гоча часто ссорился со своими наложницами. Дело доходило до издевательств и рукоприкладства. Бывали случаи, когда он убивал не угодившую ему девушку. От одной из таких несчастных он избавился самым иезуитским образом: женился на ней, отпраздновал пышную свадьбу, а через три недели взорвал её в автомобиле.