Внутри круга я подтягиваю подпругу и оборачиваюсь к Адди. Её глаза чуть расширены, руки сжаты, нижняя губа прикушена. Я опускаю поводья на землю и подхожу ближе.
Беру её за предплечья, немного склоняю голову:
— Всё в порядке. Сержант позаботится о тебе. И я тоже. Один круг и всё. Больше не нужно.
Она быстро кивает.
Я разворачиваюсь к лошади и становлюсь рядом с ней.
— Что думаешь, Ховард?
— Ты должен пойти первым. — Её трясёт, дыхание сбивается.
— Думаешь, так будет легче, если увидишь, как я иду первым?
— Ага.
— Ну ладно.
Подхожу к мерину, подбираю поводья, хватаюсь за луку и вскакиваю в седло. Её взгляд поднимается ко мне. Губы приоткрыты, руки опускаются вдоль тела. Я цокаю и Сержант начинает шагать. Она следит за нами, поворачиваясь на месте, взгляд не отрывает. Мы делаем круг по загону, и я притормаживаю лошадь.
— Твоя очередь, Ховард. — Спрыгиваю и веду Сержанта к ней. Она гладит ему лоб дрожащей рукой. — Я буду идти рядом, хорошо?
— Хорошо, — шепчет она.
— Тебе помочь сесть?
Она качает головой, нет, и подходит сбоку, поднимая ногу к стремени. Смотрит на меня, потом берётся за поводья и гриву. Я становлюсь рядом, держу Сержанта, пока она подтягивается и садится. Поправляет руки, устраивает ноги в стременах. Посадка у неё идеальная, спина прямая. Из неё вышла бы первоклассная всадница.
В животе что-то переворачивается.
— Так, хочешь сама вести его поводом, или мне вести?
Её взгляд, до этого прикованный к мерцающим ушам лошади, резко переводится на меня.
— Ты веди. — Её дыхание почти срывается.
Господи.
— Эй, Адди?
Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Всё хорошо.
Она кивает, но я вижу — не верит. Что нужно, чтобы вернуть эту девушку в седло как домой? У нас шесть недель, чтобы это выяснить.
Я веду мерина шагом по кругу. Когда завершаем круг, останавливаю его и поднимаю глаза. Она застыла. Дышит прерывисто, хрипло. Блядь.
— Адди.
Она не двигается. Глаза остекленели, уставились в одну точку. Я вытаскиваю её ногу из стремени, вставляю свою и подтягиваюсь, наваливаясь на Сержанта, чтобы встать перед ней.
— Адди?
Она втягивает воздух рывком, с тихим всхлипом.
— Ховард?
— Хадсон? — хрипит она.
— Я здесь. Сейчас тебя сниму, ладно?
Но она не отвечает сразу.
— Нет, пожалуйста. — Взгляд её вдруг проясняется, и лицо искажается от боли. Но она берёт поводья в руки. — Дай мне попробовать ещё раз.
— Нет, Ховард.
— Дай мне попробовать. — Она так близко, что её дыхание касается моего лица. — Пожалуйста.
То, как она просит, не должно так действовать на меня. Но сердце уже вывернуто наизнанку, и я соскальзываю обратно на землю, вытаскиваю свою ногу из стремени и вкладываю в него её. Руки её дрожат, когда она держит поводья, но она твёрдо кивает.
Я отступаю от Сержанта, и она сжимает его ногами. Расправив плечи, сжав челюсть, она двигается в седле в такт его шагам. Адди — самая храбрая душа из всех, кого я знал, и я даже не знаю её истории. Чёрт, я даже не знаю, как полное имя у неё — от чего это Адди. Даю себе обещание быть лучше. Ради ранчо. Ради неё.
На полпути по кругу она резко вдыхает и задерживает дыхание. Я наблюдаю за её движениями. Ноги сжимают Сержанта и он переходит на рысь.
Блядь.
Но, к моему удивлению, она поднимается и опускается в седле, как настоящая профессионалка, в такт каждому внешнему переднему копыту. И на её лице мелькает слабая, неуверенная улыбка, прежде чем она останавливает Сержанта, натягивая поводья.
Вот это да. Опять удивила. Я подхожу к мерину, беру повод чуть ближе к удилам и другой рукой глажу его по морде.
— Это было…
Её слова обрываются.
— Это было эпично, Ховард. Знаешь, кто едет в поход на следующие выходные?
— Да! — Она вскидывает обе руки в воздух, потом наклоняется и обнимает шею Сержанта. Над головой гремит гром.
— Надо вернуть старика в загон, пока не начался ливень.
Я протягиваю руку, но Адди сама перекидывает ногу назад, вынимает ногу из стремени и соскальзывает вниз. Когда поворачивается ко мне, между нами всего пара сантиметров. Я не двигаюсь. Просто смотрю на неё, всё ещё дрожащую, сияющую. Её улыбка — заразительна, как наркотик. Я приподнимаю шляпу в знак уважения за тяжело заслуженную победу.
— Молодец, Ховард.
— Спасибо, Хадсон. Надо идти, пока нас не смыло.