— Ха! Ты бы продержалась до первой крови или какашки, Руби.
— Ужас, забирай себе это. А я буду просто приезжать, впитывать атмосферу деревни и наслаждаться просторами.
— К слову о просторах. Завтра у меня выезды к нескольким конным клиентам, а потом — ещё один урок верховой езды на ранчо Роузвуд.
— О да, как оно вообще? Иди сюда, расскажи мне.
Она плюхается на диван и хлопает по сиденью рядом. Я закатываю глаза, но с улыбкой. Мне не терпится выговориться. Хадсон, поездка с загоном, Адам и теперь этот поганый начальник, которого я терпеть не могу. Я устраиваюсь на диване рядом с ней и поворачиваюсь лицом.
— Всё так плохо, да? — Она внимательно смотрит на меня, отражая мою позу.
— С Хадсоном и занятиями всё хорошо. Даже лучше, чем я думала. На работе — так себе, но начальник — козёл. Абсолютный. Но больше всего меня изводит Адам. Он всё звонит и пишет, хотя я ему ясно сказала — прекрати. Между нами всё. Конец.
— Блядь.
— Ты его вообще видела? Ему пора бы уже отпустить ситуацию. Что с ним происходит?
Она прикусывает нижнюю губу — точно так же, как я обычно.
— Да, видела его на прошлой неделе. Он был вне себя от того, что ты вдруг уехала. Я сказала ему, что ты можешь ехать куда захочешь. А потом…
— Что? И что потом?
— Он стал странным. Начал нести что-то про то, что вы с ним должны быть вместе, и если ты не вернёшься после окончания контракта, он приедет и заберёт тебя обратно в город. Я пыталась ему объяснить, что это ненормально и не случится. Но он просто разозлился и ушёл. Прости, Адди, кажется, я только всё усугубила.
— Чем?
— Сказала ему, что ты и ковбой теперь вместе… — Её лицо корчит такую гримасу, будто она только что выдала самую ужасную ложь на свете.
— Я и сама не знаю, что между нами с Хадсоном, честно. Если бы я слушала только сердце, то осталась бы здесь и родила бы от него детей. Но я же себя знаю. Мне нужно движение, цели, работа, понимаешь? А Хадсон — он как…
Её рот распахивается, глаза загораются.
— Подожди, под такое надо налить вина!
Руби вскакивает и несётся к холодильнику, достаёт бутылку белого вина из морозилки. Она знает про меня всё, даже где я прячу вино, которым делюсь только с ней. Звон бокалов, бульканье. Через секунду она уже снова на диване, протягивает мне бокал, скидывает туфли и перекидывает волосы на одно плечо.
— Спасибо, Руби.
— Так, теперь выкладывай всё до последней мелочи.
И я рассказываю ей всё — с того самого момента на кухне Луизы, когда впервые встретила Хадсона и его семью, до нашей поездки с палаткой. С каждым новым откровением её глаза становятся всё шире, челюсть — всё ниже. Когда я наконец замолкаю, она пару секунд просто смотрит на меня.
Выражение лица — чистое озорство. Рука на груди, как у шокированной дамочки из Беверли-Хиллз.
— Боже мой, Адди. Не верится, что ты снова села на лошадь!
Я хлопаю её по руке.
— Ага, это же самое главное, Руби.
Она начинает хохотать. После приступа смеха, держась за живот, она наконец приходит в себя и берёт меня за плечи, наклоняясь ближе:
— Не могу дождаться, когда с ним познакомлюсь, Адди.
Тепло и радость в её глазах обжигают до слёз — в носу щекотно, а сердце срывается с ритма и где-то глубоко в животе всё переворачивается.
Голова Руби вертится из стороны в сторону, как у ребёнка в магазине игрушек, который впервые туда попал. Пейзажи Монтане захватывают дух. Я была точно такой же в свой первый раз по дороге к ранчо Роузвуд. Её карие глаза стали круглыми, как блюдца, — она впитывает в себя горы, поля, лошадей и фермерские дома, которые мы проезжаем.
— Ты так шею свернёшь, малышка.
— Не могу поверить, что здесь так красиво.
— Ты ещё ничего не видела. Подожди, пока не увидишь сам ранчо. И места, куда меня водил Хадсон... Просто дух захватывает.
— И как ты жила тут и ни одной фотки не прислала? Адди, ну это просто наглость.
Я сворачиваю с дороги, и мы проезжаем под аркой с надписью «Ранчо «Роузвуд». Руби сияет, как ребёнок в кондитерской. Это так мило. Когда мы останавливаемся у белых ворот фермы, я выпрыгиваю из машины и открываю ей дверь. Кажется, недели рядом с Хадсоном приучили меня к его манерам. Руби выходит. Её укороченные джинсы и рубашка в бело-синюю полоску с открытыми плечами тут явно не к месту. Но она светится от счастья. И хватает меня за руку с тихим вздохом, когда Хадсон подскакивает к машине верхом на Рокете, а за ним — осёдланный Сержант.
— Ого, ты, должно быть, Хадсон! — улыбается Руби, махая рукой.