Хадсон поднимает взгляд, брови сдвигаются, он наклоняет голову. Я выдавливаю улыбку — что-то вроде «прости, что не сказала», а он бормочет что-то себе под нос.
— Сними её, Хаддо. Ей бы размяться. — Рид останавливается у головы Сержанта, а Руби гладит морду мерина.
— Готова? — спрашивает Хадсон.
Я киваю, и он снимает меня с седла. Я сползаю по его груди, пока ноги не касаются земли. От прикосновения внутри разливается жар, огонь пробегает по венам.
— Лучше? — шепчет Хадсон.
— Спасибо.
Он выглядит так, будто хочет заключить меня в объятия, но всё же не решается и отпускает.
— Ничто не вылечит так, как купание голышом речке, Адди, — вставляет Рид.
Руби переводит взгляд с Хадсона на меня и обратно.
— Им надо остаться вдвоём. Пойдём, покажи мне свои горы. Я умираю, как хочу их увидеть, с тех пор как Адди только о них и твердит.
— Правда? — глаза Рида расширяются.
Я закатываю глаза, а он уводит Руби обратно к машине. Эти двое явно нашли общий язык.
Когда они уезжают обратно, Хадсон приближается ко мне.
— Почему ты не сказала мне про бедра? — Лицо у него напряжённое, полное тревоги.
— Это пустяки. Я справлюсь, Хадди.
Он качает головой и всё же заключает меня в объятия.
— Обещай, что будешь говорить мне об этом, Адди.
Я киваю, уткнувшись в его крепкое плечо, и он целует меня в макушку. Когда я уже думаю, что он меня не отпустит, начинаю извиваться, и он отпускает с хитрой ухмылкой.
— Кто последний в воде — тухлое яйцо, Ховард!
Он несётся к реке, срывая с себя футболку и шляпу. Сапоги летят следом, потом штаны — остаётся в одних боксёрах. Господи, от одного его вида у меня внутри всё плавится. Я стаскиваю майку, подпрыгивая, чтобы снять сапоги. Джинсы падают в траву и я прыгаю следом за ним в воду.
Когда он выныривает, откидывая волосы с лица, я клянусь, моё сердце замирает.
Глава 17
Хадсон
Я мог бы делать это весь чёртов день. Красное кружевное бельё на Адди, бюстгальтер и трусики, сводит меня с ума. Блядь, какая же она красивая. Она двигается в воде в метре от меня, и волны лижут её идеальную грудь. Когда она отклоняется назад и ныряет, грудь сначала выныривает из воды, зависает и тут же скрывается под поверхностью.
Когда она снова появляется, волосы мокрые, прилипшие к лицу, и она откидывает их назад, перебрасывая через плечо. Кончики кудрей касаются её мягкой груди. Когда я наконец поднимаю взгляд к её карим глазам, в них пылает огонь. Такой, что ясно — на грани не только я.
— Иди сюда, Хадди, — шепчет она.
Я в несколько шагов преодолеваю расстояние, руки ложатся ей на лицо, рот на её губы — всё за одно мгновение. Она прижимается ко мне всем телом. Губы — как бархат, рот приоткрывается, и я врываюсь языком внутрь, жадно впитывая каждый её вкус. Она стонет, пальцы в моих волосах. Мой член пульсирует у её живота. Холодная вода не помогает. Когда Адди отстраняется, я делаю резкий вдох.
— Аделин Ховард, ты сводишь меня с ума.
Она улыбается той самой своей косой, озорной улыбкой и я уже знаю, она задумала что-то безумное. В следующий момент мои боксёры сползают с бёдер, а её ладонь сжимает мой член. Я стону, утыкаясь лбом в её лоб.
— Хочу твои шикарные сиськи у себя во рту, Адди.
— Они в твоём полном распоряжении.
Я быстро снимаю с неё лифчик и швыряю его на берег. Она не отрывает от меня взгляда, пока я беру в руки её грудь и по очереди ласкаю каждый сосок губами. Когда я провожу языком по одному из них, она тихо всхлипывает и прижимается ко мне. Господи, чего бы я не отдал, чтобы она вся растворилась во мне, прямо здесь, сейчас.
Если бы я был умнее, прихватил бы с собой плед. Но ума, как видим, не прибавилось, так что придётся импровизировать. Чуть ниже по течению лежит упавшее дерево. Я поднимаю её и обвиваю руками за бёдра. Она смеётся, целует мою челюсть, потом шею. Её руки крепко держатся за мои плечи. Вода здесь чуть глубже, струится вокруг поваленного бревна.
Я усаживаю её на ствол и стягиваю с неё трусики. Она извивается, пока я стягиваю их с бёдер и ягодиц, а потом швыряю в ближайшее дерево — потом достанем. Ладонями развожу её бёдра шире.
— Адди, ты можешь довести мужчину до голодного безумия, когда выглядишь вот так, девочка моя.
Я скольжу руками к её груди, мну её, перебирая соски пальцами. Адди держится за бревно по бокам, ноги разводит ещё чуть шире. Я провожу большим пальцем по её набухшему центру, и она вздрагивает. Она вся пылает и блестит от желания.
Это из-за меня. Я довёл её до этого. И мой член становиться больше от этой мысли.
Я осыпаю поцелуями её внутренние стороны бёдер, специально избегая того места, где она нуждается во мне больше всего. В моих губах. В моём языке.