— Доброе утро, Адди.
Она приподнимается, садится.
— Мне лучше. Спасибо.
— Я-то особо ничего не сделал, ты...
Слова застревают в горле, и я отвожу взгляд в стену. Она хмурится.
— Что? Я что-то сказала во сне? — Она пытается смеяться.
Я поднимаю поднос и ставлю перед ней, потом спрыгиваю с кровати. Её взгляд опускается на еду.
— Ого. Спасибо.
Она проводит рукой по волосам, заправляет их за уши и тянется за кусочком тоста. Мне нужно уйти. Она такая хрупкая, сидит, поджав под себя ноги, укутанная в одеяло. Такая, блядь, драгоценная. В груди будто огонь — дыхание становится слишком поверхностным.
Я выхожу в коридор, облокачиваюсь о стену, запрокидываю голову, закрываю глаза. Перед глазами снова и снова прокручивается тот момент — как она оказалась под лошадью, как раздался этот адский звук, когда Джулс придавила её. Я сползаю вниз по стене, подтягиваю колени, опуская голову. Каждый вдох будто с огнём.
Что-то ударяется о мою ногу, потом трётся об носок. Я зарываюсь кулаками в глаза, стараясь вырвать из головы ужасные кадры, с тех пор как увидел, как Джулс падает. Чьи-то тонкие пальцы разжимают мои руки. Я развожу колени, и Адди устраивается между ними. Её ладони ложатся мне на лицо, взгляд — мучительный, ищущий.
— Хадди?
Я не выдерживаю. Чувство в горле душит, и я не справляюсь.
— О нет... что случилось? — шепчет она, проводя руками по моему лицу, словно хочет найти, где я сломался, и починить. — Скажи мне.
Я заставляю себя взять себя в руки, отвожу взгляд в стену за её спиной. Не могу смотреть в это красивое лицо, если хочу хоть что-то внятно произнести.
— Я видел, как ты упала. Мама нашла видео в интернете. Показала мне.
Она замирает, отклоняется назад, опуская руки с моего лица себе на колени. Я — последний идиот за то, что заговорил об этом, пока она ещё не поправилась. За то, что вообще посмотрел это.
Блядь.
— Прости. Я не сразу понял, что смотрю, пока... пока не стало поздно.
Я знаю, это не оправдание. Но её реакция — не та, что я ожидал. Взгляд становится пустым.
Блядь, блядь, блядь.
Вот дерьмо. Мне не стоило ничего говорить. И смотреть не стоило — я это понял ещё до её реакции. Видеть, как она падает и оказывается под лошадью — это не то, что я смогу забыть.
— Прости меня, Адди.
Она качает головой, её взгляд опускается в пол.
— Я...
Я тянусь к ней, но она не двигается. Опускаю руки на пол по бокам.
— Господи, девочка моя... Я и понятия не имел, — шепчу я.
Она выдавливает маленькую, грустную улыбку, и у меня всё внутри сжимается от желания обнять её. Стереть эту память. Забрать её боль.
— Я подвела её... — говорит она срывающимся голосом. — Я не послушалась. Была так сосредоточена на времени...
— Это не твоя вина, Адди.
Она тихо всхлипывает, наклоняя голову, в глазах боль. Я наклоняюсь, подхватываю её и усаживаю к себе на колени, прижимаю к груди. Она рыдает, вцепившись в мою футболку.
Господи, спаси меня, я — настоящий мудак.
— Видеть тебя под этой лошадью…
Я сглатываю, камень в горле не даёт закончить фразу. Она утыкается лицом мне в шею, её дыхание рвётся на всхлипы, слёзы текут ручьём. И я прекрасно понимаю — она сейчас переживает это всё заново.
Из-за меня.
Но слова всё равно срываются с моих идиотских губ:
— Звук твоего крика... Он разорвал мне, блядь, сердце, Адди.
Её дыхание сбивается, и отчаянный всхлип врезается мне в шею. Я обнимаю её крепче, второй раз с того момента, как увидел это чёртово видео. И всё равно этого недостаточно. Никогда не будет. И тот факт, что она снова села на лошадь после такого падения, делает её сильнейшим человеком, которого я когда-либо знал. Без вариантов.
Когда она отстраняется, её ладони находят моё лицо. Она собирается с силами, глубоко вдыхает. Её подбородок дрожит, когда она проводит большим пальцем по моим губам, потом обхватывает лицо.
— Спасибо, — шепчет она.
Этого я тоже не ожидал. За глазами жжёт. Лёгкие будто налились свинцом.
— За что? — выдавливаю я, едва не срываясь.
Она снова печально улыбается.
— За то, что вернул мне ту часть жизни.
Я хрипло выдыхаю, позволяя слезам скатиться по щекам.
— Не думаю, что напомнить тебе об несчастном случае — самое лучшее, что я для тебя сделал, Адди.
Она качает головой, прижимая лоб к моему, вытирает влагу с моей щеки.
— За то, что посадил меня обратно на лошадь, Хадсон. Я думала, что потеряла это. Огромную часть себя, почти половину.
— Думаю, Сержант сделал всю работу... — Я замолкаю, но всё равно должен спросить: — У тебя бедра болят после травмы?