Хруст.
Чарли вскрикивает и падает на бок, скользя по грязи.
Блядь.
Мимо меня проносится Сержант с взволнованной Адди. Она резко останавливает его, скот рассыпается в стороны. Она спрыгивает и бросается к Чарли. Я вылетаю из седла и бегу за ней, опускаясь на колени напротив. Мак уже мчится, отгоняя стадо подальше.
— Похоже, у него перелом, — говорит она, касаясь пса. Он дышит прерывисто, поскуливая. — Ш-ш-ш, малыш… Побудь с ним, ладно? Я принесу обезболивающее, пока мы его не трогаем.
Я киваю. Она исчезает и уже через мгновение возвращается, опускаясь рядом, шприц в руке. Вводит препарат под кожу возле плеча, успокаивая Чарли тихим голосом. Потом откидывается на пятки, утирая лоб. Я не могу оторвать от неё глаз.
— Через пару минут подействует, и мы сможем перенести его в твою машину и в клинику.
— Конечно.
Брови у неё плотно сдвинуты.
— Ему нужно сделать рентген. А там посмотрим.
— Угу. Говори, что делать.
Когда Чарли немного успокаивается, я поднимаю его с земли, а Адди ведёт Сержанта туда, где стоят Гарри и Рид, наблюдая за нами. Гарри молча берёт поводья и уводит лошадей в стойло. Адди достаёт кое-что из снаряжения на Мире, и мы направляемся к грузовику. Она держит дверь открытой, пока я укладываю Чарли на скамейку посередине. Сама устраивается на сиденье, я обхожу машину и запрыгиваю за руль. Завожу мотор, и мы едем в город.
Адди молчит.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
— Да, — отвечает она, но в её лице напряжение, она каждые пару минут проверяет щенка.
— С ним всё будет хорошо. У него лучший врач.
Она выдавливает слабую улыбку, но продолжает смотреть в окно.
Клиника закрыта, когда мы приезжаем. Адди открывает двери, а я несу уже засыпающего Чарли внутрь. Она включает свет, и мы направляемся в рентген-кабинет. Я жду снаружи, пока она делает снимок.
Когда она выходит, в руках у неё планшет с изображениями.
— Всё не так плохо. Только гипс и обезболивающее, к счастью.
— Отлично. Ты это сама сделаешь?
— Да, если поможешь его подержать.
— Всё, что скажешь.
Она направляется в процедурную, и я иду за ней. Чарли лежит на полу на объёмном синем одеяле. Адди достаёт всё необходимое, садится на колени и аккуратно состригает шерсть с его больной лапы, потом оборачивает мягкой повязкой. Достаёт гипс — выбирает тёмно-синий — и начинает работать.
— Держи крепко, Хадди.
— Конечно.
Когда всё готово, она откидывается к стене и тяжело выдыхает. Вид у неё усталый до предела. Неделя в седле никому легко не даётся. Её телефон гудит на столе. Она не обращает внимания.
— Адди, поговори со мной.
Она закрывает глаза.
— Я просто устала. И мне очень, очень нужен душ.
Телефон снова вибрирует, смещаясь ближе к краю стола. Она хватает его, скользит пальцем по экрану, закатывает глаза и бормочет что-то вроде «отстань уже», блокирует и бросает обратно на стол.
Кто-то её донимает?..
— Адди, всё ли…
— Алло? — раздаётся голос Папы из приёмной.
Что он здесь делает?
— Хадди? — и Ма тоже.
Я встаю и выхожу в приёмную.
— Что происходит?
— Хотели убедиться, что вы в порядке, — Ма сжимает мою руку.
— Адди там? — спрашивает Папа, уже направляясь по коридору. Я слышу, как она поднимается и здоровается, объясняя, что случилось с Чарли.
— Прогуляешься со мной, Хадди? — Ма уже у дверей. Что вообще происходит?
Я иду за ней — улицы освещены фонарями и витринами. Мы молчим почти целый квартал.
— Надеюсь, с Чарли всё будет хорошо. Чувствую себя виноватой, что выпустила его.
— Всё будет нормально, Ма. А что с Гарри?
Она улыбается.
— У него какие-то дела по клинике, хочет обсудить с Адди.
— Сейчас?
— Твой отец не привык ждать. Ни мужчин, ни женщин, как видишь.
— А мне там не надо быть? Разве я не должен теперь заниматься такими вопросами?
— Пусть отец займётся. Вы оба устали.
— Да, но доказать Гарри, что я справляюсь — это не шутка.
Она останавливается, наклоняет голову. Я тоже замираю и встречаю её взгляд.
— Кто сказал, что тебе это нужно?
— Этот перегон был моей попыткой показать Гарри, что я способен принимать решения.
Она усмехается.
— Это говорит человек, который всегда всем кивает. Его отец был таким же. Вечно твердил, что надо самому браться за вожжи, а не только следовать приказам. Привычки — штука цепкая, даже когда знаешь, что пора бы от них избавиться.