― Моя мама очень консервативна. Ты это знаешь. Она не поддерживала ни мои отношения с Бритни, ни мой брак. Она бы точно не одобрила эту ситуацию.
Мама никогда не понимала моих отношений с женой и того, как я мог так быстро привязаться к женщине, с которой только что познакомился. Думаю, она пыталась защитить меня от боли, но ее критика моих решений в то время была последним, что мне было нужно, учитывая все, через что мы с Бритни проходили. Точно так же, как критика моей матери была последним, что мне было нужно сейчас.
Лавиния добавила в чай еще сахара.
― Ее мнение ― это всего лишь мнение. Оно не должно иметь значения. Но она твоя мать. Она имеет право знать, что происходит. ― Она снова подняла на меня глаза. ― А что насчет твоего отца?
― С ним гораздо проще. По большей части он молчит ― просто соглашается со всем, что она говорит, или, по крайней мере, делает вид, что соглашается, лишь бы сохранить мир.
― Как ты думаешь, что ей может не понравиться в этой ситуации? Я не могу представить, чтобы кто-то нашел недостатки в таком прекрасном событии.
― Ты не знаешь мою мать. Правильнее было бы спросить, что не вызовет ее критики. Ей не понравится, что я стал отцом ребенка, чья мать умерла. Что мы выбрали американку для его вынашивания. Она будет недовольна тем, что я не буду воспитывать его и тем, что ребенок вырастет в США. Не то чтобы мне было наплевать, что она думает, ― нет. Но сейчас мне не нужен дополнительный стресс от ее критики.
Лавиния смягчилась, когда мои слова нашли у нее отклик.
― Справедливо. ― Она кивнула. ― Мы все делаем то, что должны, ради нашего психического здоровья.
На мой телефон пришло сообщение. Оно было от Эбби. Фотография. И не просто фотография ― снимок УЗИ, который я увидел впервые после того, первого. Теперь у ребенка была сформированная головка, и он выглядел как настоящий человек. Я даже смог разглядеть маленький вздернутый носик, как у Бритни. Мою грудь сдавило, когда я всеми силами пытался справиться с эмоциями, нарастающими внутри меня. Это была смесь муки и любви, которую я не мог позволить себе испытывать.
― Что такое? ― спросила Лавиния. ― Что тебя так поразило?
― Эбби только что прислала фотографию.
― Это ведь не топлесс, правда?
Вместо ответа я повернул экран телефона к ней.
Ее рот медленно открылся.
― Боже мой. ― Ее глаза начали слезиться. ― Теперь действительно все видно. Посмотрите на эту голову. ― Она рассмеялась. ― Это определенно твой ребенок, Зигмунд.
Я закатил глаза и усмехнулся.
― Она выяснила пол? ― спросила она.
― Не думаю, что мы будем выяснять.
― Почему?
― Я оставил это на усмотрение Фила и Кейт. Они хотят сюрприз. Так что, если они не передумают, нам придется подождать.
― Я могу свалиться с ног и умереть до этого. Черт возьми, я хочу знать.
― Я прошепчу его тебе в могилу.
Лавиния протянула руку и шутливо шлепнула меня по затылку.
После того как она вернула телефон, я надолго погрузился в изображение. Если при первом УЗИ бьющееся сердце сделало все реальным, то ничто не поражало так, как это ― увидеть его настоящую форму. Увидеть его как человека.
Это был мой ребенок. Мой сын или дочь.
Боже.
Мои глаза начали слезиться.
Черт.
― Ты сейчас выглядишь ужасно отстраненным, Зигмунд.
Я вытер глаза.
― Пошла ты, Лавиния.
― Пошел ты еще дальше, дорогой. ― Она рассмеялась.
ГЛАВА 35
Зиг
Трек 35: «What Happens After You» by Weezer
В тот вечер я поднялся наверх, чтобы пообщаться с Эбби по FaceTime, что стало нашим ежедневным ритуалом перед сном. Из-за разницы во времени мы общались примерно в ее обеденное время. Наши разговоры стали моей любимой частью каждого дня.
Ранее я ответил «Вау» на снимок УЗИ, но больше ничего не написал, в основном потому, что мне было трудно выразить в тексте то, что я чувствую.
― Привет, ― сказала она, появляясь на экране.
Волосы Эбби были непослушными и выглядели немного растрепанными. Ее щеки раскраснелись. Это напомнило мне, как она выглядела в ту ночь, когда мы занимались сексом, и заставило меня страстно захотеть быть с ней прямо сейчас.
― Чем ты там занимаешься? ― спросил я.
― Я только что пылесосила.
― А. ― Я рассмеялся. ― Похоже, это отняло у тебя много сил.
― Ты хочешь сказать, что я плохо выгляжу?
― Нет. Как раз наоборот. Очень возбужденной.
― Спасибо… наверное.
Я закинул ногу на ногу.
― Как прошел твой день?
― Суетливо. После УЗИ мне пришлось отвезти папу на химиотерапию. Это было нон-стопом.
― Ты ешь, когда положено?
― Я стараюсь.
― Эбби… ― Я выругался.
― Что? ― Она виновато улыбнулась.
― Ты собираешься заставить меня сесть на самолет прямо сейчас? Прилететь на Род-Айленд и насильно накормить тебя?
― Не искушай меня. Если я буду морить себя голодом, значит ли это, что я смогу тебя увидеть? Возможно, это план.
Каждые выходные я подумывал о том, чтобы прилететь и сделать ей сюрприз, пусть даже на пару дней. Но когда я уже был близок к тому, чтобы забронировать билет, мой здравый смысл всегда брал верх. Я напоминал себе, что разлука была для ее же блага, что чем скорее мы отстранимся друг от друга, тем лучше. Отстранимся. Опять это слово.
К тому же она была занята со своим отцом ― еще одно мое оправдание. Я убеждал себя, что мое присутствие отвлечет ее от забот о нем. Но что бы я себе ни говорил, это не меняло того факта, что я скучал по ней каждый день, а сегодня ― больше, чем когда-либо.
― Единственное, чего мне хочется в последнее время, ― это блинчиков, которые ты так и не успел мне приготовить. Я рассказывала папе, что англичане готовят блины по-другому. Он расстроился, что ты собирался приготовить их для меня в то утро, когда мне позвонили и сообщили о его сердечном приступе. Он тоже хочет их попробовать. ― Она рассмеялась. ― Он большой любитель блинов.
― Мне следовало приготовить их, когда я был в Род-Айленде. Хотел бы я приготовить их для вас обоих прямо сейчас.
Она сдула прядь волос со лба.
― Ты ничего не ответил, когда я отправила тебе фото сегодня.
Я поискал отсутствующие ворсинки на своей кровати.
― Я знаю. Но я не могу перестать смотреть на него ― или на нее. Ты ведь не знаешь пол, верно?
― Нет, я не обманывала тебя и не спрашивала. Если Кейт и Фил хотят, чтобы это был сюрприз, то пусть будет сюрприз. ― Она откинулась на спинку кровати. ― Не думаю, что я смогу скрыть это от тебя. Лучше не знать. Я не очень хорошо умею хранить секреты.