— Я не разговариваю о своем прошлом, — сказал я. — Эти вопросы не приблизят тебя к истине, но, определенно, разозлят меня. Если мы начнем с начала, просто не трогай эту тему. Тогда я не буду вести себя как мудак.
Она посмотрела на меня, и я приготовился к следующему дерьмовому вопросу.
— Я понимаю, — сказала она.
Наверное, я слишком шокировано посмотрел на нее.
— Я, вообще-то, не слепая, — сказала Рейн. Она указала на меня. — Очевидно, что у тебя были серьезные проблемы.
— Шрамы? — я усмехнулся. — Они ничего не значат. Я же говорил, что был бойцом. Знаки отличия и прочее дерьмо.
— Могу я спросить про бои?
— Нет, — произнес я. По крайней мере она спросила, можно ли задавать вопросы.
— Хорошо, не буду, — ответила она.
Я немного расслабился, так как казалось, что она поняла и не собиралась расспрашивать меня дальше. Мы сидели некоторое время в тишине: я всматривался в горизонт, а она уже не так яростно листала инструкцию по выживанию.
— Ты еще не выдавал таблетки от морской болезни, — неожиданно сказала Рейн. — И полагаю, ты уже назначил себя главным.
Она следовала всем пунктам инструкции по выживанию. Зашибись!
— Ты хочешь принять?
— Меня не укачивает.
— Ты хочешь занять место главного.
— Быть главной?
— Да.
— Нет. Можешь оставаться главным.
— Вот, черт, — сказал я, глядя на нее краем глаза. — Так хотелось хоть на минутку избавиться от этой ноши.
Рейн захихикала.
Она, бл*дь, хихикает, и из-за ее смеха мой член начал вставать.
Черт, надеюсь, она не убьет меня. Я был более чем уверен, что смог бы выжить на плоту один, но выжить с Рейн и моим прыгающим как поплавок членом? Я сомневаюсь.
— Думаю, нам обоим нужно принять их, — сказал я. — Море, как правило, тихое после дождя, но он может начаться ночью. На плоте сильнее укачивает, чем на шхуне.
— Потому что он меньше?
— Да, качка ощущается сильнее, — я пожал плечами. — У меня никогда не было морской болезни, но она может возникнуть на этом куске дерьма.
Я достал две таблетки, и она запила их маленьким глотком воды.
— Не забудь облизать свои губы, — сказал я.
Твою мать, я не должен был ей этого говорить. Наблюдать за тем, как ее язычок скользит по пухлым губам просто... охеренно горячо. Я очень хотел провести своим языком по этим губкам. Да, я полнейший дебил-мазохист, поэтому дал ей немного поесть, зная, что она захочет запить еду еще одним глотком воды. Я даже отвернулся от нее, делая вид, что от безделья начал изучать крепления лестницы. Затем стал гадать какие на вкус ее соски. Образы, где маленькие «поцелуйчики Херши»11 тают на ее груди, были насмешкой надо мной.
Ладно, мне действительно надо, очень надо перестать об этом думать. Помимо всего прочего, она уже реально взбешена из-за комментария «отсоси у меня». Думаю, что мои шансы коснуться губами какой-либо части ее тела были мизерными.
«Мы начинаем заново», — напомнил я себе.
Я сомневался, что это скоро получится, включая то, что она забудет о моем словоблудии. Мне просто нужно было найти что-то, чем можно занять свой мозг.
Итак, я начал задаваться вопросом, что я буду ощущать во время белой горячки. Почему? А потому, что как уже ранее отмечалось, я дебил-мазохист. Озноб — определенно, жду этого с нетерпением. Холод, жар, учащенное сердцебиение, пот, потеря контроля над мышцами — меня ждет много забавного. Ах, да — еще рвота, которая практически убьет меня в этих обстоятельствах.
Мне пришло в голову, что было бы хорошо научить Рейн некоторым практическим навыкам выживания, которые могут ей понадобиться, если я буду обессилен.
— Иди сюда.
— Что?
— Я хочу, чтобы ты была в курсе, как работает устройство для сбора воды.
Она подползла к входному отверстию, и я кратко рассказал ей про водосточную систему, трубку для стекания воды и пакет-вкладыш. Показал ей, как сменить пакет без потери воды, и завершил урок, наблюдая, как она пьет воду и облизывает губы.
— Мне очень жарко.
Я удержался от комментария.
— Я чувствую, что могла бы все здесь выпить, но, полагаю, это не очень хорошая идея.
— Да, определенно, это фиговая идея
— Сколько воды можно пить? — спросила Рейн.
— Для поддержания здоровья литр в день, — сказал я ей. — Но выжить можно на меньшем количестве.
Я посмотрел на нее и ее худенькое тело.
— Ты продолжишь пить целый литр, так долго, как это будет возможно.
— Почему?
— Ты слишком маленькая, — сказал, покачав головой. Я почувствовал, как уголок моего рта приподнялся; потому что мысль о том, насколько она была меньше меня… была интересной. — Обезвоживание тебе грозит гораздо быстрее.