Н. Попов называет антропологическую виртуальность пустой избыточностью. А.М. Еременко пишет о виртуальности виртуальной истории как о многослойной и многоуровневой версии с выбором альтернатив вероятного развития событий. М.Р. Шарипов считает, что «виртуальность – неявленная действительность, имеющая в потенции целостную возможность реализации необходимой явленности (действительности). Но она не различима и/или/ не устанавливаема регулятивной частью свободы внешней воли, то есть осуществимая в реальности необходимая явленность в зависимости от не установленной определенности свободы внешней воли». (493. 79.) Действие внешней воли устанавливает и/или/ не различает процессуальные или потенциальные возможности взаимоотношений актуальных структур, которые представляют ее виртуальность, обозначающую виртуальную необходимость свободы внешней воли как виртуальную свободу воли. Тогда ту часть регулятивной воли, которая согласуется с диалектическими законами и поэтому вместе с виртуальной волей образует диалектические процессы, подчиняясь внешней воле, определяем как естественную волю. Не детерминированные внешней волей отношения в универсуме представляют виртуальными отношениями. Свобода виртуальной воли определяет отношения, лежащие за пределами регулятивных отношений, имеющих в универсуме инобытийный смысл относительно их.
Для становления понятия «виртуальность» пригодна логика движения мысли к новому понятию (понятие «виртуальность», несомненно, новое). Она состоит не в «развертывании» первоначальной идеи о виртуальности, а в «навертывании» одного представления о ней на другое с возрастанием сложности как реализации новых возможностей приближения к сущности. С другой стороны, идет «ввертывание» идеи в прошлое, ставшее настоящим при возрастании значимости понятия. Отсюда сложность установления «непоследовательности» в изучении эволюции процесса понимания виртуальности. Виртуальность связывают:
с тем, что способствует возникновению нового, осуществлению изменения,
с возможностью, со случайностью, с идеальностью, с кажимостью.
с силой, участвующей в бесконечных превращениях,
с моментом «зыбкости», «трепетом» бытия, с его незавершенными процессами, открытостью к необратимым изменениям,
с активностью нечто промежуточного между актуальным и потенциальным,
с моментом проявления скрытой сущности сверхчувственного начала, независимого от сознания возникновения новых образов в творческой деятельности человека,
с пульсацией мгновений, спонтанностью возникновения нового образа,
с активным влиянием на выбор альтернатив и реализации возможности,
со вспыхивающе – гаснущим нечто, возникающим и тут же исчезающим.
У Станислава Лема в книге «Сумма технологии» виртуальность предстает как мнимость, кажимость реальности, устанавливающаяся по отношению к «основной», глубинной, скрывающейся от нас реальности. В гносеологии понятие «виртуальность» выражает аспект субъект – объектного познавательного взаимодействия и осмысляется в связи с представлениями об идеальности.
Помимо всеми признаваемой виртуальности миров ЭВР издавна существовали иные (объективные и субъективные) виды ВР. Различные типы представлений – модели мира – ровесницы человечества. Каждый человек создает для себя различные виртуальные миры, когда действует, творит, видит сны, мечтает, любит, интерактивно путешествует по дорогам собственного воображения, надеется, верит. Современные встречи с термином «виртуальность» не означают, что только в наши дни возникло явление, его отражающее. Человек не замечает, не осознает, что когда читает книгу он «включает» собственную субъективную виртуальность и входит в свой вариант ВР, дополняя ею «продукт» писателя, личностно его видоизменяет, «досоздает». На просмотре спектакля «перемещает» себя в мир художественного вымысла, живет в нем вместе с актерами, проживая события, происходящие на сцене. Но он не задумывается о сущности субъективной виртуальности.