а) любой неживой объект – абиотическая виртуально-информационная система;
б) переход от неживого к живому – переход материи из виртуального состояния в актуальное, когда виртуация переходит в информацию;
в) психика – промежуточное звено между абиотическим и социальным уровнями Универсума, специфическая виртуально- информационная система;
г) технический уровень виртуально-информационной реальности компенсирует недостатки человека как тела, как организма, как нейродинамической системы, как социального субъекта. Техническая информационная реальность разворачивается из виртуальности; д) социальный уровень. (122. 112).
Ввиртуальность не предстает ни возможностью, ни случайностью, ни информацией, как бы тесно с ними она не была связана.
Формирование смысловой структуры новой категории требует новой, соответствующей ей методологии. Точка возникновения нового понятия, точка континуальности новообразований не поддается аналитике, предполагает достройку языка феноменологического описания. Эволюционирует категориальный аппарат философии. В классической философии стремились к строго логически выверенной сетке со строго очерченной определенностью содержания понятий. Составлялись объяснительные схемы. В постмодернизме возникло стремление к замене понятийных средств выражения мысли средствами, дающими большую свободу фиксации феноменов, которые не могут быть адекватно схвачены строго рациональным мыслительным методом. Не случайно возник метод деконструкции – осмысления действительности без объяснительных схем классической философии. Предполагается, что каждый может создать свою гипотезу с проблемами на стыке онтологии и гносеологии. Идея неизменяемой абсолютной реальности и возможности ее адекватного постижения со временем оказалась весьма проблематичной. Акцент смещается на изучение изменчивости, процессов возникновения новых реальностей и значения их для человека. Открытые саморегулирующиеся системы предстают самовоспроизводящимися процессами, «учитывающими» всеобщие законы состояний и развития. На наш взгляд возможно выделение двух моментов относительно категории виртуальности: первого – виртуальности как новой универсалии, всеобщего свойства эволюционирующей Вселенной; второго – виртуальности как специфического свойства каждого вида ВР.
Понятие «виртуальность» постепенно принимает статус философской категории в альтернативных онтологиях. В них разброс понимания виртуальности велик. Виртуальным называют воображаемое, симулируемое, иллюзорное, искусственное. А также «реально нереальное», эфемерное, неестественное, недоступное наблюдению, нечто, имеющее свойства реальности, но не являющееся таковым в действительности. Во всех определениях не разделены, а скорее перемешаны свойства разных видов ВР – и объективных и субъективных. Размытость термина «виртуальность» отражает нераскрытость его содержания, отсутствие концептуального анализа, неупорядоченность использования смысла.
Не выявленная сущность ВР, не законченное формированием понятия этого вида реальности затрудняет введение его в систему категорий. Но прежде всего, следует отметить недопустимость отожествления понятий «виртуальная реальность», «виртуальность», «виртуальное» поскольку виртуальность есть основное свойство виртуальной реальности, а виртуальное относится к ним обоим. Новые понятия входят в обиход при возникновении интеллектуальной интуиции открытия новых областей мира и новых обстоятельств общественной жизни. Преодолевается болезнь антропоцентризма, когда окружающий мир представлялся устоявшимся по человеческим меркам: микромир – мир малых объектов по сравнению с человеком, мир объектов сравнимой с ним величины (мегамир) и мир больших пространств и размеров – макромир. Космос, безграничное и длительное сравнивались с человеческой размерностью и быстротечностью жизни. Применялся принцип простоты. Его онтологический смысл в том, что момент простоты считался свойственным самой природе. Исходили из того, что в основе существующего лежит нечто простое, неделимое, что Мир по природе прост, а человек (как его часть) находится в гармоническом сродстве с ним. «Простое прежде сложного». (Платон. «Федон»). Английский философ и ученый У. Оккам (1300 – 1349) ввел принцип простоты как способ мышления: «Сущности не должны быть умножаемы сверх необходимого. Бесполезно делать посредством большего то, что может быть сделано посредством меньшего». Над входом в Гёттингентский университет можно прочитать: «Простота – печать истины». Понятию стремились придать наиболее емкий, сжатый, краткий, устойчивый вид. Лейбниц ввел как наиболее простое монаду (Единое) – то, что не имеет частей, не может распадаться, монадам не из чего собираться. Но и у него сами монады изменчивы, имеют внутреннюю структуру, множественность состояний. «Простота – всеобщность, отношение с собой». (Гегель). Простое – взятое в своей определенности изолированное от другого, без отношений с другим, первичное и не способное к усложнению, противоположное сложному. Существенной чертой простоты вещи, объекта считалась неделимость, бесструктурность, «однозначность» вида существования, неизменность. С середины XIX века смысл понятия простоты становится неоднозначным. В XX веке понятием «простота» выявляли упорядоченность мира. А. Эйнштейн своей Общей теорией относительности «соединил» две теории: инертной массы (законы движения) и гравитационной массы (законы тяготения), обосновав, что эти массы эквивалентны в реальности. Гносеологическое требование простоты носит онтологический характер. При выборе варианта гипотезы или, теории критерий простоты, ясности, изящества изложения, плодотворности с точки зрения предсказаний выступал как ее ценность. Но чем далее познаем мир и себя в нем, тем более непрерывно обнаруживаем его сложность, но по-прежнему стремимся найти простое объяснение сложности.