Современный интерес к сущности виртуальности имеет очевидную теоретико-познавательную природу, поскольку связан с расширением горизонта познания. Он включает идеи об изменчивых реальностях, вызывающих возникновение нового. В ходе познавательного процесса человек творит «свою» реальность как единственно возможную. Вследствие этого создаваемая картина реальности кажется уникальной, подлинной, но ее вынуждены воспринимать через призму «чужих» миров. Но она «неожиданно» высвечивает новые смыслы в устойчивом привычном представлении. Тем самым выходит за рамки традиционной культурной обусловленности. Граница (познаваемого и познанного) сотворенного мыслью оказывается диффузной, подвижной, мимикрирующей в научном и философском поле. Оно трансформируется, как и методологические парадигмы. Фокус познавательного интереса смещается в сторону решения проблем новых срезов (и глубин) реальности. Он ориентирует на новые способы контроля, перехода виртуального в то, что задает актуальность ситуации, систему ее определяющих отношений и действий. Выдвигаются новые требования к познанию, к способности переводить неявное скрытое, виртуальное, неинституциализированное и даже невербализированное знание в знание актуализированное, определенное, означенное и логически четко выраженное.
Гносеологический, теоретико-познавательный аспект человеческой деятельности пока не имеет способов, позволяющих исследовать креативность мышления, процесса свободы возникновения, становления новых представлений, принципиально новых структур образов, характерных для любого творчества. Изучение некоторых аспектов культурного горизонта виртуальности не упрощает понимание сложной структуры познания.
Виртуальность процесса познания строится на логике замещения реального объекта символическим виртуальным объектом, на гносеологическом оптимизме – вере в тотальную познаваемость мира. Благодаря особенностям VRML (языков моделирования ЭВР) комбинировать интеллектуальные и чувственные способности человека возникает возможность изменить и расширить наш взгляд на мир, открыть новые способы его познания и самой способности познавать. С.А. Борчиков вводит понятия «гносемы» (знание познания) и «инвиртуализации гносемы». Инвиртуализировать гносему – раскрыть ее виртуальность, сделать неявное (виртуальное) знание явным и адекватным. В виртуальной форме неявное знание позволяет сознанию нацеливаться на действительность, не полагаясь на иллюзорные правила. Гносема инвиртуализирована, то есть, выявлена и осознана, способствует взаимопониманию и единению парадигм. Виртуальная гносема применяется к познанию парадигмы – модели постановки проблем и их решения. Между умопостигаемым и чувственно данным миром в процессе познания выстраиваем ряд посредников в виде образов и символов, противоположных материально – реальному бытию дискретных вещей и явлений.
Объективная реальность природы, с которой взаимодействует человек в обыденной жизни, считается достоверной, поскольку им ощущается, с ней взаимодействует, в ней и с нею он живет. Своими ощущениями и действиями он «встречается» со свойствами объектов, предметов, их отношениями, существующими у них независимо от его ощущений.
В процессе виртуализации возникают новые познавательные субъект – объектные отношения. М.Ю. Опёнков пришел к выводу, что надвигается новый этап в развитии научного детерминизма – этап исследования интегрального качества, возникающего в процессах взаимодействия элементов целого. В нем идеальное находится в пространстве между объектом и субъектом, его невозможно экспериментально обнаружить ни на стороне объекта, ни на стороне субъекта, изолированых друг от друга. (324. 48) Ж. Даррида выделяет необходимость обратиться к какому-либо центру, субъекту, началу интерпретации. Следует изучать отраженные и перекрещиваемые лучи познания, у которых есть лишь виртуальный источник. Книги о мифах, мифы, мифология ставят человека лицом к лицу с виртуальными объектами. У мифов не бывает авторов. Они – результат многовекового народного творчества. У современного субъекта возникает виртуальный «игровой» характер и происходит отказ от центра, когда Я – создание Другого. Другой обладает не собственным бытием, а лишь виртуальной реальностью Я. Теоретический мир – некий самостоятельный идеальный мир (в современной терминологии виртуальный конструкт) с собственными законами развития, функциями и структурой, автономный и непроницаемый для мира жизни. М. Бахтин в работе «К философии поступка» отмечал особенность и автономность теоретического мира, где действует абстрактный «недействительный» субъект – сознание вообще, создающий особую виртуальную реальность, осуществляя экспансию во все области не только познания, но и культуры в целом. Пока этот отвлеченно-теоретический, самозаконный мир остается в своих границах, он может быть принят и признан как необходимая для познания система абстракций. Но предмет теоретического познания можем выдать за весь мир в целом, не только за отвлеченно-единое понимание, его, но и за конкретно-единственное бытие. Монологическому подходу доступно выдвижение виртуальных проекций будущего, преломленных под углом той или иной мировоззренческой системы. Виртуальные наложения сознания в виде вербально понятийных предикаций (установлений, определений, раскрытие субъектом содержания предикатом) ведут к созданию иллюзии, будто внешние объекты восприятия имеют объективное существование именно такое, каким представляется познающему человеку. По М. Мамардашвили теория познания как некоторое множество «идеал – конструктивных образований», как специфический, виртуально существующий феномен, созданный абстрактным мышлением, философствующим разумом обладает особыми признаками: не фиксирует физическую реальность, а только то, что философ видит изнутри понятия, находясь внутри его мысленной сущности. Ж. Делёз писал: «Мысль занята только виртуальностями, само бытие сущности явлений виртуально, мы придаем виртуальному насыщенность, располагаем его в качестве реального».