Миссис Морли сухо кивнула Мэй, и та, покачивая более чем скромными бедрами, вплыла в кабинет к Джеку. Как только за нею закрылась дверь, вся редакция прекратила заниматься делами, навострила уши и с нетерпением стала ждать скандала. Но через минуту Джек и Мэй появились в дверях, беззастенчиво держась за руки, под жадными взглядами сотрудников степенно прошествовали к выходу и исчезли за дверьми. Даже после того, как всем стало ясно, что спектакля не будет, еще долго никто не произнес ни слова.
– Раньше было интереснее, – выразила общее мнение Трикс.
Лиза, собиравшаяся на стратегический обед с Маркусом Валентайном, попыталась проглотить ревность, обиду и недоумение. Интерес Джека к своей особе она не выдумала, а была абсолютно уверена, что он есть. Так в чем же дело? Этого она понять не могла. Только что дня не проходило без ссоры с Мэй, и вот, нате вам, просто голубки! Почему? Бесплодные мысли и вопросы роились в ее голове всю дорогу до «Мао».
Маркус приехал, опоздав всего на десять минут. Высокий, хорошая фигура, но… бр-р, нет! Как Эшлин могла? Лиза изобразила приветливую улыбку, но сиять обаянием оказалось для нее на удивление непросто.
– Мы ведь обедать пришли? – довольно воинственно заявил Маркус, плюхнувшись напротив нее. – В смысле, давайте с аппетитом поедим, и вы не будете окучивать меня с этой вашей колонкой.
– Договорились.
Лизе удалось чуть приподнять углы губ, но настроение у нее упало куда ниже нулевой отметки. Как же унизительна бывает работа журналиста! Приходится переступать через себя и забывать о гордости и амбициях.
Ей вдруг стало наплевать, согласится он вести колонку или нет. Какая разница? Подумаешь, рубрика в идиотском женском журнале. И после пары кратких замечаний о любви к острой пище она позволила разговору замереть.
Как ни парадоксально, но чем дольше она молчала, тем больше жаждал общения Маркус; дойдя до середины второго блюда, она решила сдаться. А потом начать извлекать из ситуации всю возможную выгоду.
– Так какие статьи вы предполагали мне заказывать? – заинтересованно спросил Маркус.
Лиза покачала головой, поиграла вилкой.
– Ешьте, пока не остыло. Приятного аппетита!
– Спасибо. – Но через пару секунд он вернулся к теме: – А сколько слов?
– Около тысячи, но можете об этом забыть.
– А как насчет повторных публикаций?
– Один из наших журналов в Австралии с удовольствием будет перепечатывать, и мужской журнал в Великобритании – тоже. – Лиза приготовилась к решающему удару. – Но, Маркус, если вы не хотите делать колонку, то, значит, так тому и быть. – Она печально улыбнулась. – Найдем кого-нибудь еще. Похуже, побледнее, но…
– Расскажите мне, какой я необыкновенный, – ухмыльнулся он, – и я соглашусь.
Не дав ему опомниться, Лиза среагировала:
– Вы – самый смешной из всех юмористов, что я видела за последние три года. Ваш стиль – уникальное сочетание невинности и жизненного опыта. Ваш контакт с аудиторией невероятно прочен, а чувство меры непогрешимо. Подпишите здесь.
Она достала из сумочки контракт и подтолкнула через стол к Маркусу.
– Еще чуть-чуть, – хохотнул он.
– Несмотря на то что в ваших миниатюрах есть что-то от Тони Хэнкока и…
Черт! Больше ни одно имя в голову не приходило.
– Вуди Аллена? – подсказал он. – Питера Кука?
– Вуди Аллена, Питера Кука и Граучо Маркса, – заговорщически улыбнулась Лиза. Наверняка он знает наизусть все рецензии на себя, – …ваш юмор поразительно тонок и современен.
Она очень надеялась, что выразилась адекватно. Ведь, если он потребует дальнейших объяснений, она сможет сказать только одно: «Лицо у вас глупое».
Вернувшись в редакцию, Лиза бросилась к столу Эшлин и злорадно выпалила:
– Угадай, что скажу! Маркус Валентайн согласился вести ежемесячную колонку!
– Правда? – едва выговорила Эшлин. В понедельник вечером он был категорически против. Как же это?
– Да, – хвастливо подтвердила Лиза. – Правда.
После сорока минут терзаний Эшлин наконец придумала, как следовало ответить Лизе. Надо было небрежно проронить:
– Маркус согласился? Еще бы, после того как я ему отсосала вчера вечером.
Почему такие вещи никогда не приходят ей в голову вовремя?
37
К радости Эшлин, Маркус позвонил в четверг и разговор начал с вопроса:
– Ты занята в субботу вечером?
Надо было подразнить его, помучить, потянуть время, чтобы подергался как следует. Эшлин все это хорошо знала.