Глаза Си Джей скептически сузились. Хотя секс с Маком был безумно горячим, она не заметила, как чувствует его удовольствие. Это было просто безумие, экстремальное удовольствие.
— Спорим, он не позволял тебе прикасаться к нему, а? — спросил Брикер, вынимая теперь уже пустой пакет изо рта Мака и прикладывая другой.
Си Джей моргнула, когда поняла, что Мак никогда не позволял ей прикасаться к себе. Каждый раз, когда она пыталась, он менял положение или брал ее руки в свои и держал их над ее головой, чтобы препятствовать этому.
— Да, видишь ли, он должен был это сделать. Если бы он этого не сделал, а ты погладила его ствол и почувствовала, как его удовольствие проходит по твоему телу, тебе бы потребовались объяснения, — указал он. — А он не мог рисковать и объяснить, пока не убедится, что ты достаточно заботишься о нем, чтобы захотеть стать его спутницей жизни. Иначе он потеряет тебя».
— Как потеряет меня? — спросила Си Джей, нахмурившись.
Брикер встретил ее взгляд. — Все последние три недели или больше с тех пор, как вы встретились, будут стерты из твоей памяти и заменены каким-нибудь милым общим воспоминанием о скучном деле в скучном городе, о котором не стоит думать.
Си Джей откинулась на пятки от этой новости. Значит, если у них с Маком ничего не получится, он сотрется из ее памяти? Все последние несколько недель?
— Это произойдет только в том случае, — если ты откажешься быть его спутницей жизни, — тихо сказал Брикер, хватая еще один пакет с кровью, готовясь к следующему необходимому переключению. — Но это было бы ужасно, ведь вы оба любите друг друга.
«Мы любим?» — спросила она, но на самом деле ее вопрос был таков: правда ли?
— Он любит тебя, — твердо сказал ей Брикер. «Обычно я не смог бы прочитать его, потому что он намного старше меня, но даже бессмертные старшего возраста легко читаются в течение года или около того после встречи со своим спутником жизни, а Мак был открытой книгой с тех пор, как встретил тебя. Он любит тебя, и я знаю, что ты любишь его. . Так что, надеюсь, ты примешь правильное решение».
Си Джей молчала, глядя на Мака, пока Брикер снова менял пакеты с кровью.
Глава 20
Мак проснулся от жажды. Скатившись с кровати, он направился в ванную, чтобы взять стакан воды, и вошел в то, что, как он был уверен, было стеной. Выругавшись, он отступил назад, приложил руку к голове и повернулся, ударившись о что-то похожее на стул. Это принесло еще одно проклятие, а затем зажегся свет.
«Мак? Ты в порядке?»
Внезапный свет в комнате заставил его моргнуть, но звук голоса Си Джей заставил его улыбнуться. — Прости, — сказал он, поворачиваясь на ее голос. «Когда я впервые проснулся, я подумал, что нахожусь в своей квартире в Нью-Йорке, и наткнулся на стену».
«Ой.» Он мог слышать улыбку в ее голосе, но теперь мог и видеть ее. Его глаза привыкли к свету.
— Доброе утро, — сказал он, а потом скривился и сказал: — Или, наверное, вечер. Который сейчас час?»
— Около десяти часов, — тихо сказала она, а затем неуверенно спросила: — Как ты себя чувствуешь? Тебе нужно больше крови?
Мак напрягся. «Кровь?»
Она заерзала в дверях и кивнула. — Брикер много оставил здесь для тебя. Он сказал, что тебе, вероятно, понадобится больше, когда ты проснешься. Я принесу тебе, — решила она и побежала прочь по коридору, прежде чем он успел что-то сказать.
Мак уставился на пустое место, где она стояла минуту назад, его мысли бешено крутились, а затем огляделся в поисках своего телефона. Си Джей спросила его, нужна ли ему кровь. Что, черт возьми, происходит? Что она знала? И откуда она это знала? Теперь, когда он полностью проснулся, он вспомнил, как помог ей донести вещи и нашел здесь Джефферсона. Этот ублюдок пытался застрелить Си Джей, вспомнил он, и Мак встал на его пути. Это было почти последнее, что он помнил, кроме того, что использовал последние силы, чтобы слезть с нее, когда понял, что у нее проблемы с дыханием и что другие были рядом, чтобы защитить ее. Он явно потерял сознание, но что, черт возьми, произошло после этого? И где была его одежда? Его телефон должен быть в кармане джинсов, которые он носил в последний раз, когда был в сознании, но теперь их не было. Он стоял в своих трусах-боксерах.