Теллиани опустила веки, чтобы никто не увидел темной мглы, теперь служившей ей вместо глаз. Словно две черные бездны смотрели с мраморного лица.
– Сариэль! – Услышала она тихий голос мужа у самого уха.
– Я сейчас упаду в обморок, – прошептали ее бескровные губы.
– Не двигайся, – услышала девушка в ответ.
И тогда Райлин стал по капле вливать в нее собственную силу, ощущая, как сама жизнь вытекает из него, так бесконечна была пустота, заполнившая хрупкое тело неразумной девчонки. Пока и на его лице не залегли черные тени.
– Достаточно. – Едва расслышал он ее голос. – Этого хватит, чтобы я ушла отсюда, как подобает.
– Хорошо. – Голос наследника стал хриплым и усталым. – Кейри поможет тебе, а затем приведет лекаря.
– Нет необходимости. – Цедила слова Сариэль. – До следующего вечера силы вернутся.
– Это приказ. – Отрезал Райлин.
Но у теллиани уже не оставалось сил спорить. Да и зачем ей лекарь, когда нужен источник силы, которую она так щедро тратила на неразумных жриц.
Как сквозь густой туман слышала она возбужденные голоса за столами. И звучащая музыка, просто заставлявшая кружиться в танце, звенела где-то на грани сознания.
А затем Кейри чуть тронул ее за руку. И она поднялась, хотя перед глазами плавали цветные пятна, и почти ничего не было видно.
В висках раненой птицей пульсировала боль.
Но Сариэль упрямо переставляла ноги, стараясь, чтобы спина оставалась прямой, а голова – гордо поднятой. Шаг. Еще шаг. Пока огни и напевы не остались за спиной.
А затем сильные руки подхватили ее, и она благодарно прижалась к теплому плечу ледяной щекой.
– Потерпи немного, скоро все будет хорошо, – услышала она голос Кейри.
Но не осталось сил даже кивнуть.
И затем.
– Доброй ночи, леди.
Сариэль так и не открыла глаза, чтобы посмотреть, кто стоит перед Кейри. Собственно, сейчас, ей было абсолютно все равно. Лишь бы поскорее коснуться головой подушки.
Но внезапно эльф осторожно поставил ее на ноги и закрыл своей спиной.
– Прочь с дороги, эльф! – Голос Фириат прозвучал резко, как удар хлыста.
– Боюсь, нет, леди. – От слов Кейри веяло льдом. – Возвращайтесь на праздник.
– Ты будешь мне указывать, что делать?! – С вызовом спросила демонесса, расправляя кожистые крылья.
Кейри почувствовал, как пальцы Сариэль вцепились в его камзол. Девчонку качнуло, и он подхватил ее одной рукой.
– К сожалению, я не могу уделить вам больше времени. – Лицо эльфа даже не дрогнуло, хотя за спиной хейлин маячило двое демонов. Явно личная охрана. И в данный момент перевес сил был на их стороне. А у него на руках теллиани, которую качает от малейшего порыва ветра.
– Твое время мне без надобности! – От нахлынувшей злости голос Фириат звучал хрипло. – Я буду говорить с ней! – Кивнула она на свою давнюю подругу, которая теперь вела себя так, будто их дружбы и не существовало вовсе. – И твое мнение меня интересует меньше всего!
Эльф немного помолчал, словно взвешивая все шансы, а затем ледяным голосом отчеканил.
– Леди, меня не остановят ни ваша охрана, ни праздничное перемирие. Я пойду до конца.
И что-то такое зажглось в его глазах, когда он опять осторожно отодвинул Сариэль себе за спину, что заставило Фириат изменить свое мнение о нем.
– Я не причиню ей вреда, если ты боишься именно этого. – Презрительно бросила черноволосая девчонка. – Но поговорю я с ней в любом случае. Хочешь ты этого или нет. – И уже ему за плечо. – Слышишь, Сариэль?! Или ты так и собираешься прятаться за чужими спинами?!
– Леди, вы что, не видите, она и стоит с трудом! Если вам так уж надо говорить, приходите завтра, – изящная бровь эльфа поползла вверх.
– Отойди с дороги! – Рявкнула Фириат, которой, наконец, наскучило изображать светскую даму.
– Нет! – Отрезал надоевший ей до печеночных колик эльф, маячивший перед ней со своим постным лицом.
– Все хорошо, – внезапно прошелестело за его спиной, и Сариэль сделала шаг навстречу демонессе, все еще цепляясь за руку Кейри.
– Теллиани! – Предостерегающе начал тот, но был остановлен одним движением хрупких пальцев.
Фириат во все глаза смотрела на подругу. Изможденное лицо, бескровные губы. Казалось, она не спала целую вечность. И в глазах, спокойно глядевших в упор, плескалась живая и голодная чернота.